Афины
Алексий дважды объехал вокруг авторемонтной мастерской Теодора. Он припарковал мотоцикл в переулке, подошел к знакомой двери и нажал на звонок. Три раза, а потом еще два. Он услышал, как отодвинулась смотровая заслонка и повернулся замок.
Его впустил отец и закрыл дверь на все замки, после чего зашагал, стуча костылем, по коридору. Алексий прошел за ним, в заднюю комнату, затянутую сигарным дымом.
Мирон налил стакан узо.
– На, выпей, сын.
– У меня сегодня была странная встреча.
Глотнув узо, Алексий взглянул на предводителей 17N, сидевших за круглым столом.
Он обвел взглядом всех товарищей. Ему по-прежнему с трудом верилось, что эти пожилые мужчины когда-то были студентами, участвовавшими в мирной демонстрации в университете Техникон. Двадцать девять лет прошло с тех пор, как в той бойне были покалечены их друзья и подруги, покалечены душевно и физически, и они поклялись отомстить за 17 ноября.
Пузатый Теодор, щекастый, точно хомяк, жевал свой любимый шоколад. Трудно было увидеть в нем 19-летнего студента-политолога, агитировавшего одноклассников против хунты, когда в ворота прорвались танки.
Высокий однорукий Василий был когда-то ведущим баскетболистом, а после травмы сумел добиться успеха в футболе. Он взмахнул здоровой правой рукой.
– Эта встреча касается нас?
– Касается.
Рассудительный Йорго поднял взгляд и огладил усы, закрученные кверху, ожидая, что Алексий скажет дальше. Трудно было поверить, что этот мягкий человек, поэт и бард, застрелил главу резидентуры ЦРУ. Это была первая месть от лица 17N Америке.
Димитрий, старший из них, сохранял молодцеватый вид, несмотря на морщины, и постоянно гонял во рту туда-сюда зубочистку.
Василий потер подколотый левый рукав.
– Решил нас заинтриговать, Алексий?
– Помните Фэй Сойер из лечебницы?
– Она видела твое лицо, – сказал Йорго, – но убежала, пока мы не схватили ее.
– Она вышла на меня.
Его отец подался вперед, опираясь на костыль.
– Каким образом?
– Она тогда не убежала. А проследила за нами до хаты. Она знает, что мы держим там Рэйвен.
Повисло молчание. Каждый поглядывал на соседа, словно пытаясь решить, кто самый виноватый.
Йорго сказал почти шепотом:
– Она вышла на тебя?
– Ее настоящее имя Фатима Саид, – сказал он и налил себе еще узо, – майор из «Моджахедин-э халк».
Его отец пояснил:
– Иранские террористы из бывших студентов, помогавших муллам свергнуть шаха Пехлеви.
Василий подался вперед всем своим долговязым телом.
– Если они иранцы, зачем объединились с Саддамом Хусейном и воевали против своей же страны?
Теодор вытер губы от шоколада и сказал:
– И если они готовы переметнуться к кому угодно, кто им будет доверять?
Димитрий переместил зубочистку на другой край рта.
– Что тебе сказала эта Фатима?
– Она была в изоляторе лечебницы, когда Тедеску велел Рэйвен сказать его пророчества.
– Мой старый товарищ, – сказал его отец, – любитель загадок – вечно придумывал их, а потом забывал отгадки. Так что слышала эта сестра Фатима?
– Всего две строчки, – сказал Алексий и произнес, подражая голосу майора Фатимы: – В башне на семи ветрах безликая богиня устремила в будущее взор. И, зверея царственно, она терзает всех и каждого, точно мясник.
Йорго хрустнул костяшками.
– Хранит будущее, значит, что она оракул, говорящий пророчества. Как дельфийская Сивилла у Аполлона.
Василий покачал головой.
– Дельфийский оракул не в башне на семи ветрах. Ее окутывали пары из темного грота.
