Лицо посла прямо-таки светилось вдохновением, экстазом истинного творчества.
Мраморный дог слушал с видом знатока; звук пейджера заставил пса насторожиться. Чтобы заглушить предательское курлыканье, Дима заиграл втрое темпераментнее…
* * *
– …Не хочу! Я устал!
Из-под башни из «Лего» торчали детские ноги в ярких носках, ноги молотили по цветному, расписанному гномами паласу:
– Не хочу! Сперва давай в машинки!
– Давай пять ноток сыграем – и в машинки, – терпеливо повторял Дима, чувствуя, что в следующую секунду не удержится и приложится ладонью по упитанной, обтянутой дорогими джинсами попе.
Зачирикал пейджер. Дима стиснул зубы.
«Как продвигается очередь?» – немо интересовался электронный тиран.
– Дмитрий Олегович, вы обещали в машинки! Обещали! А-а-а! Я устал!
– Хорошо, – сказал Дима, вытягивая нервы в звенящую, но еще прочную струну. – Один раз в машинки – а потом сыграем песенку про елочку…
Из-под «Лего» появилось круглощекое, перемазанное фломастерами лицо.
– Не хочу про елочку! Дайте мне ноты, я покажу, что я хочу!
Нет, Женька таким не был… И уже конечно у Женьки не было такого количества игрушек, и Женька не обращался с ними так по-варварски…
Прощаясь, Дима получил от няньки-гувернантки портрет очередного американского президента в зеленых тонах. Мужчина с купюры смотрел несмешливо, всепонимающе.
«А куда ты денешься, Дима?» – будто хотели сказать его тонкие сомкнутые губы.
* * *
…Ирочка скрипела гамму… И Юра, и Тоня, и Саша, которому в среду играть на академконцерте…
Трезвонил пейджер.
Дима шел по улице, покачиваясь, как сомнамбула. Уши его были залеплены наушниками плеера; вкрадчивый голос повторял и повторял английские фразы, а Дима смотрел, как беззвучно открываются губы прохожих. Как люди немо смеются, сидя на кромке фонтана, разговаривают, грызя мороженое, как бойко просит милостыню цыганчонок у метро…
Кассета номер семь. Свадьба, медицина, похороны. «У меня нарушения менструального цикла», – жаловался незнакомый мужчина. Он посещал последовательно стоматолога, кардиолога, гинеколога; кроме того, его бабушке надо было делать операцию. «Мне надо записаться к доктору немедленно, мне плохо! – жаловался он и получал в ответ вежливое: – А какая у вас страховка?» Наконец, закономерно попав на кладбище, он живо интересовался, во сколько обошлась родственниками столь пышная церемония и сколько стоит этот прекрасный гроб…
Прохожие косились на Диму. Слушая плеер, он смеялся, как сумасшедший.
* * *
– Можна вас на хвилинку? – Оля улыбалась доброжелательно, искренне, несмотря на то, что это была сорок первая улыбка здесь, на этом перекрестке перед Золотыми Воротами. – Ви не могли б відповісти на кілька питань? Скажіть, що ви вважаєте обличчям нашого міста? Що знають про нас у світі? Що згадують при слові «Київ»?
– Чорнобиль, – сказала веселая краснощекая девушка, явно видевшая АЭС только на картинках.
– Отстаньте, – сказал высокий парень.
– «И быше три брата, – вдохновенно продекламировала пожилая женщина, по виду типичная учительница младших классов. – Кий, Щек и Хорив. И сидяши Кий на горе, где же ныне увоз Боричев»…
– Дякую, – оборвала ее Ольга.
– Киевское «Динамо»! – бодро предположил мужчина лет пятидесяти. – Футбол!
Стоящая рядом бабка скептически поджала губы:
– Хай їм грець… Бігають по полю такі здорові мужики! Краще б працювали, тоді б відразу страна вийшла з кризиса…
