В голове всё перевернулось и встало на свои места.
Понять… Понять аутиста. Господи, да как же! Как же он раньше-то… Он же и не пытался. Он лишь прорывался всеми силами через кольцо огня, через толпы зомби, туда, к песочнице, чтобы вытащить, забрать с собой туда, в мир через двадцать лет. А выходил из портала всегда один. Не пропускал Портал Савку. Обнулял.
А нужно ли это? Вернее не так. Это ли нужно?
Артём поднялся на ноги и зашагал к песочнице. Савка набирал полные горсти песка и швырял в центр дыры. Артём первый раз не схватил его на руки, за руку, вообще не прикоснулся, просто перешагнул через оградку, сел рядом. Потом тоже набрал полные горсти песка и швырнул в дыру, где колебался отвратительного вида беловатый пространственный «кисель», откуда лезли и лезли отвратительные мёртвые твари. Они, разумеется, не обращали на песок ни малейшего внимания, не замечали и Савку, проигнорировали и Артёма, просто лезли из своего потустороннего мира в наш, переползали через оградку песочницы или перешагивали, в зависимости от своей целостности или, наоборот, поврежденности, и плелись, волоклись, шагали на зов плоти. Ни Савва, ни Артём их не интересовали.
Зачерпнув очередную пригоршню, Артём почувствовал на себе взгляд. Он повернулся к Савке. Малой внимательно смотрел на него. Это было странно, очень странно. Артём прекрасно знал, Савка – аутист. Аутисты не смотрят прямо, заинтересованно, они вообще не смотрят на тебя, их взгляд невозможно поймать. Но Савка смотрел, смотрел внимательно и серьёзно. Смотрел Артёму прямо в глаза.
– Это бесполезно, – голос был бесцветным, лишённым интонаций.
– Что? – растерялся Артём.
– Швырять в них песок, – точно так же продолжил разговор Савва.
Артём, готовый к любым неожиданностям, уже ни о чём не задумываясь, протянул неопределённое:
– Но…
– Что «но»?
– Но ведь ты швыряешь?
– Я швыряю, чтобы успокоиться. Меня успокаивают повторяющиеся действия. А ты зачем это делаешь?
– Я? – переспросил Артём и задумался. – Я просто хотел понять.
– Что?
– Тебя. Понять тебя. Понять, зачем ты это сделал?
– Что сделал?
– Что? И ты ещё спрашиваешь, что?!
Нет, больше сдерживаться, ломать комедию Артём не мог. Аутист. Невменяемый. Особенный… Ага, как же! Вот он сидит и вполне себе вменяемо задаёт вопросы. Правда они идиотские. Нет. Не так. Они наглые. Возмутительные. Он действительно особенный. Так пятилетние дети не говорят. И не думают. Так говорят двадцатипятилетние циники.
– Ты прав!
– Что?!
– Ты прав, так пятилетние не говорят.
Артём замер с открытым ртом. Нет, он не мог сказать это вслух.
– А ты и не говорил, – спокойно ответил мальчишка. – Ты подумал. И да, это я тоже могу. Так что ты хотел понять?
– Вот оно как? Ну, раз ты читаешь мысли, значит уже всё…
– Да я-то понял, просто мне хочется, чтобы ты сам это сказал.
– Хочется? То есть, тебе ещё и хочется услышать? Что ж, слушай, засранец! Уж, не знаю, как тебе это удалось, но ты в лёгкую уничтожил весь город. Да что там, ты весь мир засунул черту в задницу. Не знаю, как у тебя это получилось, и знать не хочу. Просто скажи, зачем?
– Не скажу!
– Ах так! Ну тогда я просто вынужден закопать тебя прямо здесь. И пусть это не исправит ситуацию, но хоть в какой-то версии, ты, поганец, сдохнешь. Узнаешь, как это. Каково мне вот так, каждый раз!
– Я знаю.
– С чего бы? Откуда тебе знать? Особенный… Гений! Доигрался? Натворил делов, ещё и потешается он.
