Он поставил меня на ноги, а затем, заставил снова опуститься на колени. Схватил за волосы и дал пощёчину. В глазах потемнело, а он уже вошёл в мой рот до самой гортани и стал мощно вколачиваться. Я задыхалась. Попытки отодвинуться заканчивались грубым удерживанием меня за волосы. Я была совершенно не готова к такому. Но он продолжал с силой трахать мой рот. Также резко он отпустил меня и оттолкнул на пол. Я не понимала, что происходит. Мне было страшно и больно, я была возбуждена, тело горело. Холодный пол обжигал кожу.
Дальше я почувствовала, как он высвобождает мои руки и дёргает за поводок. Я кое-как встала, ноги подкашивались. Он повёл меня к кресту. Оставил стоять там и отошёл.
– Хочешь пить? – будничным тоном спросил он.
Я кивнула.
– Бери бокал.
Руки не слушались, я не могла поднять их, и уж точно не смогла бы держать бокал. Тогда он поднёс бокал к моим губам и дал возможность попить. Остатки вылил мне на грудь. Растёр шампанское по коже. Отставив бокал, он поднял мои руки, и пристегнул к кресту, ноги тоже. Соски зажал металлическими кольцами с цепочкой между ними. Цепочку засунул мне в рот. Таким образом я сама тянула свою грудь за соски вверх. Это мешало мне запрокинуть назад голову. А потом взял шампанское и клубнику и уселся на стул напротив меня. Это дало мне возможность немного отдышаться и прийти в себя. Всё это время он прожигал меня взглядом. Я подняла глаза и посмотрела на него. Он тут же встал. Подошёл к стенду с игрушками и взял оттуда плеть.
Дальше я снова потерялась в чувствах, боли и наслаждении. Он хлестал меня по груди, животу, по лону, ляжкам. Я кричала и стонала. Каждое касание кожаных хвостов плети оставляло на коже красные полосы. Яркие вспышки боли заставляли жмуриться и закусывать губы. Я балансировала на грани боли и наслаждения.
Дэвид остановился, снова взял бокал шампанского, поднёс его к моим губам. Я жадно пила газированный золотистый напиток, надеясь выпить всё до капли, но Дэвид позволил сделать только три глотка, остальное снова вылив мне на грудь. Холодный напиток обжог разгоряченное тело, заставляя дрожать. Я прикрыла глаза и запрокинула голову назад на деревянную перекладину. Дэвид потянул меня за цепь. В глазах заискрилась боль. Мужчина дёрнул за цепь вниз, одним движениям срывая кольца с сосков. Я закричала, из глаз хлынули слёзы. Одного соска коснулся холодный бокал. А со вторым Дэвид принялся играть языком. Втягивал его себе в рот, кусал и лизал. Я стонала и кричала от удовольствия. Он отошёл. А я прикрыла глаза. Кожи коснулось что-то острое и прокатилось по коже, прокалывая её. Колесо Вартенберга. Вторя следам плети, Дэвид водил иглами по телу, по самым чувствительным точкам. Вдоль внутренней части бедра до разгорячённого лона, по низу живота, оставляя дорожу между грудей. По груди, задев сосок. Вспышка боли заставила вскрикнуть. Колесо пропало, пальцы Дэвида обхватили сосок и потянули на себя, а затем последовал шлепок по груди. Я резко втянула ртом воздух и закашлялась. Усмехнувшись, Дэвид снова провёл языком по соску, втянул его себе в рот и покатал языком. Я кончила с протяжным стоном.
Потом он отстегнул меня и сказал идти к кровати. Ноги подкосились, и я осела на пол.
– Не можешь идти, ползи. – сказал Дэвид. Затем последовал звонкий шлепок по попе.
Всё тело трясло, но я потихоньку поползла в сторону кровати. Я чувствовала кожей взгляд Дэвида. Меня колотила крупная дрожь возбуждения от мыслей, какую картину он сейчас видит.
