Мы сражаемся уже минуты три: двуручный меч против длинного копья. Оружие она выбрала идеально, надо признать. Достать я её почти не могу, отчего приходится постоянно находиться в защите, а не в любимом моем нападении. Разрубить копье оказалось не так-то и просто. Бестия искусно владела своим оружием, её рука словно слилась с ним и казалась его продолжением. Но и я не отставала: воспитанная племенем Семер, с малых лет привыкшая выживать одна, я знала, что делаю. Бестия сменила тактику – видимо, поединок показался ей слишком долгим – и выхватила из-за спины меч. Два меча, выкованных в мире Тьмы, встретились на поле боя. Ни один не желал уступать.
Сражение затянулось, а интенсивность нарастала. Обычно я в первые же две минуты успевала расправиться с противником. Бестия в свою очередь показывала чудеса акробатики, нападая снова и снова.
С самого начала я вынужденно следовала тактике «защищайся, а не нападай». То, что происходило, не укладывалось у меня в голове. Что я тут делаю, за что сражаюсь? Мне нужен был мотив, причина. Первым правилом, ставшим моим внутренним Законом, было – не проливать крови невинных.
Тут Бестия совершила ошибку, которая, будь это по-настоящему, стоила бы ей жизни, и это меня отвлекло, это стало моим шансом закончить бессмысленный для меня бой. Я демонстративно поранила её, надеясь, что та отступит. Но не тут-то было. Рядом с Бестией оказались ещё трое молодых людей, видимо, посчитавшие, что Бестии грозит опасность, и они вправе вмешаться. Бестия слащаво ухмыльнулась и с силой бросила копьё. Я увернулась в последнее мгновение и вдруг поняла, что оно было направлено не для того, чтобы задеть меня, а чтобы заблокировать дверь. С обратной стороны кто-то с силой бился о внезапно возникшую преграду, но всё было тщетно. Противники окружили меня. От подобной подлости я почувствовала себя как дома. Настолько привычно и до боли знакомо было ощущение безвыходности, что это не дезориентировало меня, а, наоборот, заставило полностью сконцентрироваться. Наверно, это отразилось на мне сразу же – внешне я стала более расслабленной. По крайней мере, такой я себя и чувствовала. Моя «обратная реакция» привела к тому, что зрители, до этого бурно выражавшие эмоции, смолкли в недоумении. Каждый раз, когда меня загоняли в угол, будто включался какой-то режим, что-то щелкало внутри. Я становилась более упрямой и несгибаемой. Меня отвлекли вздохи удивления, и я подняла голову кверху.
Уже забытое чувство благодарности защемило где-то между ребрами. Прямо на меня сверху планировала… Анж. Плащ развевался у неё за спиной. Лицо её было бледным, рот был чуть приоткрыт, отчего обнажились небольшие клыки. Она мягко, как кошка, приземлилась. В ней чувствовалась холодная, даже какая-то звериная ярость. Наверное, впервые в своей жизни спиной я чувствовала друга, и была готова отразить любую атаку.
– Так-так, хорошая компания: Темная и Светлая. Интересно, братства Света и Тьмы что, заключили перемирие? – голос Бестии оказался под стать ей, таким же неприятным.
– Хватит болтать, может, приступим? – не выдержала Анжелин.
– Как скажете, госпожа, – Бестия слегка поклонилась и тут же расхохоталась. Вдруг все четверо, не сговариваясь, атаковали. Анж пустила в ход свои мечи, прежде подкосив одного из соперников пластиной. Я принципиально не хотела отставать от подруги, и кинжалом ранила ещё двоих. Трое противников лежали, злобно наблюдая за продолжением схватки.
