Это высказывание самого высокородного, если не считать Эльмиры, участника похода сразу разрядило обстановку.
– Ладно. Действительно, пусть бормочут в своем призрачном городе, что хотят, – согласился и Корвус. – В конце концов, нам это ничем не мешает. Ставим шатры прямо на этом поле. У них на головах, – пошутил он. – Пусть послушают, как мы пируем в преддверии завтрашней победы!
Вскоре картина в лагере армии приобрела свой обычный вид. Кони были расседланы и отведены на луг, шатры расставлены, рыцари под кубок вина обсуждали, как завтра пойдут в бой, а слуги суетились рядом с котлами, готовя своим господам обед и лишь изредка обмениваясь фразами:
– А свинина у них дешевле. Слышал? Полтора статима за полть. У нас просят два, а то и два с половиной, – говорил один, разводивший костер на краю призрачной рыночной площади и в паузах между работой с любопытством прислушивавшийся к тому, что происходило в городе-призраке.
– Зато овощи, кажется, дороже, – отвечал ему другой.
Глава 5. Осада. Таинственные события.
Первое таинственное событие за день произошло часа через два после полудня, но вызвало оно у ставших его свидетелями не испуг, а смех.
Из леса выехала деревенская телега, груженая капустой, морковью и прочими овощами. Ее хозяин, находясь в блаженном состоянии то ли легкого сна, то ли опьянения, и, видимо, полностью положившись на знание дороги своей лошадкой, не глядя, въехал в воинский лагерь и только, когда вплотную приблизился к границе города, с удивлением увидел окруживших его дружинников. Что случилось бы потом – оставили бы селянина для допроса, отобрали бы телегу с лошадкой или что еще, осталось покрытым мраком неизвестности. Потому что едва дружинники расступились, чтобы дать дорогу своему десятнику, сначала лошадь, потом передняя часть телеги с мужиком, а потом и вся телега скрылись в призрачном городе, буквально растворившись в воздухе.
Десятник в последний момент вытянул руку, чтобы задержать исчезающую телегу, но не успел и смог только выхватить морковь, свисавшую сзади из ее кузова.
Пока окружающие и сам десятник с недоумением разглядывали захваченный трофей, из воздуха появилась рука, выхватила морковь из латной печатки воина и снова скрылась. В призрачной реальности раздалось хрумканье, которое ясно говорило о том, что вернувшийся к владельцу овощ был пожертвован лошади.
Обстоятельства второго необъяснимого события, или точнее конфуза, постигшего гномов, стали известны вечером, когда командиры отрядов собрались на совет в походном шатре Корвуса, разбитом в самом тихом районе города-призрака. Все-таки бормотания его невидимых жителей сенешаля несколько раздражало.
Не успели участники совещания начать распределять роли своих отрядов в завтрашнем штурме, как в шатер ввалился Гурфольс. В одной руки он сжимал огромный молот с отломанной рукоятью, а на ладони другой у него лежал маленький, меньше монетки в один статим, осколок скалы.
– Ну что, Гурфольс, – обратился к предводителю гномов Корвус. – Сколько проломов в стене будет завтра утром? Мы думаем штурмовать тремя отрядами – два из пяти королевств и один твой. Эльфы поддержат нас стрельбой из луков по бойницам и вершине стены. Никто не высунется, и мы легко ворвемся внутрь.
– Сколько будет проломов? – переспросил Гурфольс, топорща свою еще утром ухоженную, а сейчас растрепанную бороду. – А вот это видели? – он аккуратно, как величайшую драгоценность выложил на стол осколок скалы. – Стена укреплена магией! Это – единственный результат нашей работы! – гном кивнул на осколок. – Мы можем долбить эту скалу еще тысячу лет и, может быть, пробьем проход, в который сможет протиснуться самый тощий кролик, – устало завершил он.
