Хроники острова Ноубл. Изгои - страница 8

– Приветствую тебя, сын мой. Можешь звать меня отцом Эусебио. Я настоятель этой церкви, – представился священник. – Как называть тебя и что за спешное дело явилось причиной столь позднего визита?

Скрипучий голос отца Эусебио звучал спокойно и уверенно, он ничем не выдал своего волнения.

– Приветствую вас, святой отец. Моё имя Мигель, Мигель Кабрера. Я бедный моряк, служу простым матросом на торговом барке «Алисия», который встал на кренгование14 в порту Кальяо, – начал свой рассказ посетитель. – Не знаю, на счастье вашей церкви или на мою беду, но Господу нашему было угодно сделать меня невольным свидетелем разговора шайки бандитов в одной из портовых таверн Кальяо. Они замышляли ужасное преступление. Как истинный католик и верный сын церкви, я не мог оставаться безучастным и, едва представилась возможность, тут же занял денег и сел на ближайшее судно до Писко, чтобы скорее сообщить вам о готовящейся беде.

Отец Эусебио не подал виду, что ему давно известно, какого рода преступление против его церкви могли замышлять бандиты. Нужно было сначала выяснить, что это за человек и как много ему стало известно.

– Но позволь, сын мой. Как наша скромная церковь может помешать этим разбойникам совершить преступление? Разве что вознести молитву, дабы Господь навёл их заблудшие души на путь истинный и…

– Так ведь эти бандиты, падре, – взволнованно перебил его посетитель, – планировали ограбить именно вашу церковь. Они так и говорили – церковь Писко.

– Хм, а не проще ли было, вместо того чтобы сломя голову мчаться в другой город, просто сообщить об этом в префектуру Кальяо? – продолжал гнуть свою линию отец Эусебио.

– Простите мою слабость, падре, но дело в том, что неделю назад мне уже довелось побывать в префектуре, – сконфузился моряк. – Повздорили в таверне с французами, и нас потащили в участок. Ещё и оштрафовали. Кроме того, там, среди бандитов, был священник, его называли отцом Маттео. Я решил, что моё слово против слова священника для префекта никогда не возьмёт верх. А бандиты потом запросто со мной разделаются. Думаю, они и без того заподозрили, что я их подслушивал…

Отец Эусебио хранил молчание. Привыкший выслушивать долгие исповеди, он прекрасно умел заставить человека разговориться и высказать всё, в чём бедняга, может, и себе-то иногда боялся признаться…

– И ещё, – продолжил после неловкой паузы посетитель, – тот священник рассказывал о вашем соборе такие… неправдоподобные вещи. Повтори я их, префект скорее посадил бы в каталажку меня самого, чем поверил таким небылицам. Да я и сам, признаться, засомневался, в здравом ли уме тот священник, когда он стал расписывать сокровища, которые якобы хранятся в подвалах вашей церкви…

Отец Эусебио молчал. Иногда ему и самому казалась каким-то недоразумением вся его долгая жизнь, которая была посвящена хранению того, что ему не принадлежало – чужих тайн, чужих грехов, чужих сокровищ…

Он вспомнил долгую, почти двухчасовую беседу, которой его, тогда ещё совсем молодого викария15 из Аякучо, удостоил сам Архиепископ Лимы и Примас16 Перу Бартоломе Мария де лас Эрас Наварро17 во время своего знаменитого вояжа по стране в 1818 году. Если бы он только мог себе представить, к чему были все те дотошные расспросы Архиепископа…

Не секрет, что в первые годы конкисты18 католические монахи – доминиканцы, францисканцы, а позднее и августинцы, – создавая миссионерские приходы и церкви, зачастую строили их на фундаменте или в стенах местных языческих храмов. При этом всё копившееся веками великолепие культурного наследия древней цивилизации инков, обычно сосредоточенное в этих храмах, автоматически переходило в собственность новой церкви. Да и позже, когда во второй половине шестнадцатого века в Перу, как и во всех испанских колониях Южной Америки, свирепствовала инквизиция, её казна пополнялась в том числе и за счёт преследования богатых купцов – иудеев и протестантов, чья собственность по решению судов конфисковалась в пользу церкви. Разумеется, ко времени, о котором идёт повествование, большая часть этих поистине несметных сокровищ уже покинула континент в трюмах тех самых знаменитых золотых и серебряных галеонов, которые караванами шли в Испанию в разгар конкисты. И хотя щедрость этих обласканных языческими богами земель по-прежнему не знала границ, провинциальная церковь захолустного городка Писко своими сказочными сокровищами была обязана несколько другим обстоятельствам.