Хроники Остунгславии - страница 9

Войдя в свой номер, Штюцль так и застыл на пороге. Его чемодан был вывернут, вокруг на полу были разбросаны вещи. Инженер стал осматриваться. Документы и деньги он носил с собой. Кажется, ничего не пропало. Хотели обокрасть, но ничего не нашли? Или охотились за документами? Почему тогда не сложили все обратно в чемодан, чтобы не вызвать подозрений? Наоборот, как будто демонстративно разбросали его вещи. Хотят запугать? Не замешан ли здесь этот подозрительный тип, который преследует его с Вены?

Маркус спустился вниз к портье.

– Извините, в двенадцатый номер никто не заходил, пока меня не было?

– Никто.

– Ни горничная, ни…

– Никто.

Инженер помолчал, раздумывая, стоит ли устраивать скандал, и уже хотел идти, когда портье вдруг остановил его.

– Постойте, герр Штюцль?

– Да.

– Чуть не забыл. Вас спрашивал один господин.

– Кто?

– Он не представился…

– С бородой и вот таким носом? – показал Маркус.

– Да. Он спросил, в каком номере вы остановились, и сказал, что зайдет навестить вас.

– Не зайдет, – злобно произнес инженер. – Я уезжаю.

Штюцль собрал вещи и поехал на Восточный вокзал. До отправления поезда на Лемберг оставалось еще несколько часов, но загадочный посетитель не на шутку встревожил Маркуса, и он предпочел поскорее покинуть гостиницу. Оставшееся время инженер скоротал за угловым столиком в вокзальном кафе. Штюцль медленно цедил терпкий кофе, спрятавшись за широким разворотом газеты и стараясь выудить из ее венгерского текста знакомые слова. Когда до отправления поезда осталось всего несколько минут, инженер поднялся с места и быстрым шагом прошел на перрон. Платформа была пуста. Предъявив билет кондуктору, попенявшему Маркусу по-немецки за то, что тот опаздывает, Штюцль вскочил в вагон. Раздался пронзительный свисток кондуктора, и поезд тяжело тронулся, унося инженера в синюю ночную даль.

Поезд прибыл в Стрый в восемь часов утра. Штюцль вышел на привокзальную платформу с широким навесом и стал ждать поезда на Дрогобыч. Нудно моросил дождь, тучи низко стелились над окрестными лесистыми холмами. Вместе с Маркусом на перроне разместилась польская помещичья семья и несколько крестьян-украинцев. Вскоре к станции, натужно сигналя и изрыгая клубы сизого дыма, подкатил состоявший всего из трех вагонов поезд. Штюцль и помещик с семьей поехали вторым классом, крестьяне – третьим.

Через полчаса инженер уже стоял на платформе станции Дрогобыч. Вокзал находился на восточной окраине города. Маркус спросил у железнодорожного служащего, как добраться до нефтеперерабатывающего завода, и тот, вплетая в немецкую речь украинские слова и отчаянно жестикулируя, не без труда объяснил инженеру дорогу. Штюцль вышел из здания вокзала и оказался на длинной пустой улице, застроенной низкими каменными домами, в промежутках между которыми белели крытые соломой мазанки. У вокзала стояли две подводы, на которых сидели крестьяне. Маркус подошел к ним и хотел попросить подвезти его до завода, но на все его немецкие слова те только непонимающе качали головами. Инженер понял, что ему придется идти через весь город пешком, и он, запахнувшись в пальто, двинулся по улице в сторону центра.

Между тем дождь прекратился. Штюцль шел по узкому тротуару, старательно огибая лужи и поминутно удивляясь, куда подевались все люди. Но чем больше инженер приближался к центру Дрогобыча, тем оживленнее, веселее становилась улица. Дома становились выше, красивее, местами не уступая по своему убранству если не венским, то по крайней мере лембергским. Навстречу попадались бородатые евреи в черных ермолках, усатые буржуа в котелках, крестьяне в серых зипунах и темных шапках. Миновав главную площадь с ратушей, Маркус свернул на улицу, ведущую к нефтеперерабатывающему заводу. Дома снова начали уменьшаться, и вскоре Штюцль вышел за пределы города.