От телефона я обычно шарахаюсь и тайно мечтаю утопить его в унитазе со всеми, к лешему, контактами…Ну, может, кроме одного и ещё двух-трёх, но тем утром было впервые по-летнему жарко, и это оставляло шанс из разряда «Плохо быть Юлей. Того и гляди кто-нибудь перепутает буквы на клавиатуре и назовёт тебя Блёй». Этой обознатушки я тайком и ждала. И перепрятушка случилась.
«Тырлынь-урлынь…», – спустя полчаса ожидания подало признаки жизни чудо инженерной мысли. «Курлынь-мурлынь», в смысле, «Да, алло» – с облегчением откликнулась я на его призыв. От себя, конечно, не уйдёшь, но попытки, не смотря на вопреки приобретённый жизненный опыт продолжаются.
– Привет, чем занимаешься?
– Рыбу заливную делаю.
– Ого, а ты умеешь?
– А то! Кусочек форели, глоток кофе…
– Со мной тоже не стоит пытаться разговаривать, пока я не выпью чашку кофе. Кофе я, кстати, не пью.
– Извини, что ты сказал?
– Пойдём мороженого, говорю, купим.
– У меня нет денег.
– Я угощаю.
– Тогда мне коньяк.
– Кстати, о коньяке. Представляешь, Иван неожиданно взял и бросил пить!
– Надеюсь, это просто цитата из книги «Как непринуждённо сообщить о смерти друга»? У меня сегодня же день рождения!
– О, поздравляю! И сколько тебе, если не секрет?
– Да какой там секрет! Двести граммов и лимончик!
– Ну, тогда по столько, ещё по полстолька, и достаточно. Завтра рано вставать.
– А смысл рано вставать? Завтра же выходной…
– Водички попить.
– Так стремительно на завтрак меня давно никто не приглашал! Думаю, двумя мороженками «КВ» мы вполне обойдёмся.
Наверное, мне нужно представиться. Знакомые зовут меня Тори Грасс. Ну, как зовут… Обычно я прихожу сама. Подозреваю, что подавляющему их большинству я кажусь фейерверком, эдаким ходячим праздником – искрящимся, шумным и беззаботным. «Вот у кого всё хорошо, – услышала я как-то за спиной, – Всё время рот до ушей!» А иногда что-то похожее мне говорят даже в лицо. Что ж. Людям вообще свойственно путать причину со следствием: не «улыбаюсь оттого, что всё хорошо», а, наоборот, всё хорошо оттого, что улыбаюсь.
Ну, как «всё хорошо» … Относительно того, что могло бы быть, ходи я с уксусной физиономией. Улыбка – это мышечная привычка, которая на уровне рефлекса убеждает окружающих в том, что с тобой не может произойти ничего плохого. Они и ведут себя с тобой соответственно, а ты, глядясь в это зеркало, начинаешь и сам верить в собственное благополучие. Как-то так.
На самом деле я устрица с плотно стиснутыми створками, и требуется меня убить, чтобы узнать, что там внутри. Да и то ни черта не поймёшь, так как совершенно непонятно, как это работало при жизни.
До сих пор мне попался всего один человек, которого не удалось одурачить. Ну, не то, чтобы я сознательно ввожу людей в заблуждение, но так уж получается. Как-то мы пили кофе в большой компании, в маленьком баре научной библиотеки. Потом все разошлись, остались только я и женщина, которая нас угощала, хозяйка бара. Она посмотрела на мою чашку и вдруг сказала:
– А ведь ни один из них понятия не имеет, что ты собой представляешь самом деле.
Сказать, что я удивилась – ничего не сказать.
– Ты о чём?!
– Они все думают: какая жизнерадостная, общительная девушка! Душа нараспашку! – продолжала она, всё так же глядя на мою чашку, словно разговаривала с ней, а не со мной.
С этого места разговор начал меня забавлять.
– А я, значит, не такая?
Моя визави помотала головой.
