– Закон пустыни.
Атаман еще раз оглядел проводника и наконец решился. Людоед не людоед, это значения не имеет. А то, что Така из кочевников, даже хорошо. Кочевники лучше других знают Донную пустыню и нравы местных обитателей, как людей, так и зверья.
– Нанять тебя хочу, – сообщил он. – Мой караван к Кораблю едет.
– Сколько вас? – спросил смуглый.
– Много.
– Така хочет знать: на чем едете?
Макота сел за стол напротив людоеда и еще раз хлебнул вина из бутылки.
– Разные машины. Два фургона-самохода, грузовик бронированный, мотоциклы. И телеги с ящерами.
– Телеги, – кивнул проводник. – Така машины не любит. Никогда не ездит на них. На телеге поедет. Сто монет.
– Сто?! Слышь, вы чё, сговорились все? За соляру сто, за фляжки сто, за проводника сто… Я разорюсь так!
– Фляжки в дороге нужны, – подтвердил Така. – Но проводник нужнее. Така не торгуется, Така без работы не сидит. Така – лучший, кого ты нанять можешь. Спроси у Рюрика, у кого хочешь спроси.
Спустя минуту Макота оставил смуглому тридцать монет задатка и договорился, чтобы проводник явился поутру к Квадрату. Покинув притон, раздраженный всеми этими расходами атаман решил больше никуда не ходить – он устал, а перед завтрашней дорогой надо было отдохнуть.
– Назад идем, – скомандовал он и направился к гостинице.
Стараясь держаться в тени, Туран быстро шел вдоль домов. Когда он миновал длинный помост, где в ряд стояли приземистые пустые сендеры, впереди показался Макота.
По сторонам от атамана шагали двое бандитов, Морза сбежавший пленник знал, а вот имени второго, высокого и худого, не помнил. Все трое были вооружены. Остановившись, Туран сдернул с плеча обрез. Люди вокруг не обращали на него внимания. Он прицелился – и опустил оружие. Слишком далеко, из дробовика надо стрелять, когда цель ближе. Пистолет… Нет, тоже не годится. Туран хорошо помнил, что произошло во Дворце: он попал в спину атамана, тот упал, сразу вскочил и побежал дальше. Скорее всего, в его куртку вшиты пластины, значит, стрелять надо в голову, но с такого расстояния легко промахнуться, а рисковать нельзя.
Отступив к помосту, Туран оглядел ряд сендеров с выпуклыми лобовыми стеклами и закрытыми кабинами. Сторож, крепкий конопатый детина, спал. Бандиты приближались, еще немного – и бывшего пленника заметят.
Туран перелез через ограждение и забрался в ближайшую машину. Вверху приглушенно гудел ветряк, с тихим скрипом покачивались лампы в жестяных плафонах. Он уселся на затянутое кожей сайгака сиденье, вытянув ноги под рулевую колонку, оглядел кабину. Правая икра все еще побаливала после того, как на Квадрате ее скрутила судорога; Туран помассировал лодыжку, голень и положил руку на рычаг передач.
Бандиты, подойдя к краю помоста, остановились возле сторожа. Туран перебрался на соседнее сиденье и выставил в окошко ствол обреза, прикидывая, на какой высоте будет голова Макоты, когда тот пройдет мимо. Между атаманом и помостом окажется Морз, но это нестрашно – если выстрелить из двух стволов, дробь снесет обоих, а то и всех троих. Макота не погибнет сразу, зато у Турана будет время, чтобы выскочить из машины, приставить к его виску пистолет и нажать на спуск. А дальше…
Он не знал, что будет дальше, не строил никаких планов на будущее. Со времен разорения фермы все его мысли занимала месть, ни о чем другом Туран не мог думать. Он разделается с Макотой, а что потом – не важно.
