Хроники тихого охотника - страница 7

Внезапно раздаётся стук.

Войдите!

В кают входит Шеф, докладывает о готовности лодки. Киваю и, надев фуражку, выхожу из каюты, плотно закрыв дверь. Спустя минуту, я уже на рубке отдаю привычные команды:

Убрать трап! Отдать швартовы!

Включить электромоторы! Обе машины – средний вперед!

Лодка начинает медленно, но постепенно ускоряясь, отходить от причала. «Всё… всё – мы снова в море!», – подумал я, сжав ограждение рубки руками.

Над стеной канала собралась толпа: рабочие из гавани в промасленных спецовках, матросы, несколько офицеров флотилии. Я узнаю Кальмана, которого не было с нами прошлой ночью, Савилова, близнецов Купша и Стакманна, офицеров с U-55, Труманн, конечно, тоже здесь. Он выглядит совершенно нормально, без каких-либо следов ночной пьянки. За ним я замечаю Зайтлера – с пробоинами после встречи с «Каталиной». Явился даже штабной пижон Эрлер, окруженный компанией девушек с букетами цветов. Нет только Томпсона. Музыканты военного оркестра в своих стальных шлемах тупо смотрят на нас. Кривоногий дирижер поднял свою палочку и грянула медь; еще секунда – и все разговоры потонули в музыке, в которой я сразу же узнаю флотский марш, мозг сразу же выдаёт и первые строчки текста:

Der mächtigste König im Luftrevier

Ist des Sturmes gewaltiger Aar.

Die Vöglein erzittern, vernehmen sie nur

Sein rauschendes Flügelpaar.

Wenn der Löwe in der Wüste brüllt,

Dann erzittert das tierische Heer.

Ja, wir sind die Herren der Welt

Die Könige auf dem Meer.

Tirallala, tirallala, hoi! hoi!

Wir sind die Herren der Welt3

Я отмахиваюсь от наваждения, поднимаю бинокль к глазам, окидывая взглядом гавань, внезапно замечаю силуэт девушки в окне одного из полуразрушенных пакгаузов. Она машет нам рукой, слегка свешиваясь из окна, не могу сдержать ухмылки и наклоняюсь к Алексею, стоящему рядом.

Лёха, ты романтик?

Что? – не понял он.

Я смотрю на него и рукой указываю на девушку.

Вон там на верхнем этаже пакгауза! Не тебе машут?

Он смотрит в бинокль и, явно увидев ту же картину, что и я, ухмыляется.

Ха… девушка! Только что она там делает – это же запретная зона?!

Я пожимаю плечами и ещё раз осматриваю гавань. Нам сигналят гудками стоявшие рядом пара эсминцев, их экипажи машут руками и фуражками. На мостик падают маленькие букетики цветов. Вахтенные втыкают их в вентиляционные заглушки. Темная полоса воды между серой сталью лодки и масляной стенкой мола продолжает расширяться.

Внезапно я замечаю быстро подъезжающий чёрный «Хорхь», он огибает всю толпу и останавливается чуть впереди. Из него практически на ходу выпрыгивает человек в парадной форме и белой фуражке – а вот и Томпсон. Он подбегает вплотную к пирсу, вытягивает обе руки вверх, на его шее сверкает свежеполученная награда, и орёт во всю мощь своих лёгких:

Виват U 96! Виват! Славы, победы и жирной добычи!

После чего отдаёт нам честь, я улыбаюсь и тоже прикладываю руку к фуражке, а затем машу ему рукой, он машет в ответ и что-то говорит себе под нос.

Вскоре мы покидаем гавань и выходим в открытые воды, нас тут же догоняют два судна: слева от нас пристраивается патрульный катер: а справа переоборудованный под зенитную батарею старый сухогруз.

«Около шести, с половиной тысяч тон», – на автомате прикинул я, приказывая вниз:

Перейти на дизеля! Средний вперёд!

Спустя несколько секунд уже отчётливо слышу слабый шум дизеля, и лодка значительно ускоряеттся. К нам поднимается Макс с биноклем и секстантом в руках.