– Увы, я действительно ничего не могу вспомнить, миссис Альварес. И вынуждена ждать улучшения, уповая на Бога. Как только это произойдет, родственники и знакомые будут немедленно извещены о моем местонахождении, если таковые имеются.
Удачно придуманная мистером Лукасом легенда о внезапной амнезии действительно помогала. Его немудреный диагноз избавил меня от многих недоразумений. Фрида поверила доктору, просившему не поминать всуе о моем прошлом, потому что лишние расспросы и разговоры якобы могли вызвать повторный нервный срыв и затруднить возвращение воспоминаний. Более Фрида не возвращалась к обсуждению деталей моей жизни.
Удивительно, но все обстоятельства складывались как нельзя лучше. Я была желанной гостьей в Торнбери и наслаждалась покоем вкупе с хорошим отношением окружающих. Радовалась мягкому сияющему лету, царящему над садами и парками Южной Англии. Но все было так лишь при свете солнца, а с приходом ночи в мою комнату пробирались неразлучные подруги – тоска и боль от потери близких. Я плакала, уткнувшись в подушку, вспоминая дочку и маму; я разговаривала с ними, старалась передать им мысль, что жива и здорова и что обязательно вернусь. Главное, быть в этом абсолютно уверенной, и тогда жизнь начнет подстраиваться под твои желания и, возможно, еще раз откроет дверь. Теория красивая, да только в жизни все намного сложнее…
Прошло более месяца после моего исчезновения из 2009 года. Здесь, в Торнбери, ход времени казался куда более медленным. Оно плавилось и становилось тягучим, словно патока. Я связывала это с неторопливым укладом жизни сельских жителей, его размеренностью и умиротворением. Казалось, прошло намного больше времени и уже должна приближаться осень, но нет, еще царил согретый мягким солнцем и напоенный запахом луговых трав и садовых цветов июль.
Это время было бедно на события, пожалуй, за исключением одного, о котором я хотела бы упомянуть, потому что последствия этого происшествия сыграли в дальнейшем важную роль.
Тем памятным утром Розалинда вошла ко мне в спальню, чтобы помочь с утренним туалетом и переодеванием, вся в слезах, что было совсем не похоже на хохотушку-горничную.
– О, мисс, бедная Мари, она горит со вчерашнего вечера. Я не спала эту ночь, никак не могла снизить жар. Моя бедная девочка заболела; если с ней что-то случится, как я буду жить? Это единственное сокровище в моей жизни!! – Рози упала в кресло и заплакала навзрыд.
Я знала, что женщина одна воспитывает дочь, которую родила во грехе от заезжего с бродячим театром актера. Красавчик подарил простушке ночь любви и бесследно растворился среди вересковых пустошей вместе с своим балаганом.
Постепенно из прерываемого рыданиями рассказа я поняла, что малышка набегалась по дому и, разгорячившись, пока никого не было на кухне, напилась из чана ледяной колодезной воды. Ничего удивительного, что она сильно застудила горло. Ангина всегда вызывает сильный жар, надо потерпеть несколько дней. Но, как я поняла из сбивчивого рассказа матери, положение девочки осложнил начавшийся кашель («Она просто задыхается, мисс!»), инфекция опустилась в легкие.
Я спросила Розалинду, осмотрел ли ее ребенка доктор.
– Нет, мисс, у меня нет денег, чтобы вызвать доктора из ближайшего города.
Я ничего не понимала: разве доктор Лукас не может помочь больному ребенку?
– Что вы, мисс, мистер Лукас – это врач семьи Коллинз. Мы, слуги, не должны беспокоить его.
