– За что? – голос Соломона охрип, очень хотелось пить. – За что… мне отрезали крылья, ведь я ни в чём не виноват?
Последовал сильный удар в челюсть, откуда-то слева. И вновь, рот Соломона наполнился горячей и солоноватой кровью.
– Ты виновен в нежелании признать, что наш мир стоит над пропастью! Ты предал своего генерала, которому поклялся служить, – спокойно ответил голос. – Ты виновен в преступном бездействии. В самом страшном преступлении для ангела. Мы даём тебе возможность раскаяться в своем преступлении и принять забвение. Даем тебе слово, в этом случае твои близкие не пострадают, и будут помнить тебя, как героя, погибшего защищая своего генерала. Согласись, редко предателю предлагают столь щедрые условия.
Произнеся последние слова, говоривший вошёл в круг света, перекрыв его источник своим массивным телом и слегка нагнулся над связанным легионером. Его тёмная кожа, тёмный доспех, без знаков различия и освещение сделали его похожим на чёрную дыру, раскрывшуюся на фоне звезды.
Непрошенные мысли просочились в голову Соломона. Вот уже пару месяцев из разных отрядов были сформированы группы ангелов, которых отправляли на подавление, какого-то прорыва вражеских сил. Принцип включения того или иного ангела в отряд был не понятен, тем более что про атаку врага не было ни слова, а крейсер «Цербер», совместно с крейсерами других генералов спокойно направлялся на планету Эвендал. Догадка молнией сверкнула в разуме легионера:
«Значит теперь и я буду в том списке! Что же делать? Главное не дать понять им, что я догадался! Ведь им нужно моё признание, значит, у меня еще есть время»
– Маршал Самуил. Милорд. Я клянусь, что не понимаю о чём вы говорите. Я не нарушил ни одного закона. Я честный легионер, мой командир подтвердит это! Я верен нашему Создателю, нашему генералу и нашему легиону, – произнес Соломон, пытаясь выиграть время. Желание жить разгоралось в нём с невероятной силой.
Гигант, даже по меркам ангелов, Самуил выпрямился и свет теперь не скрывал его лицо, а его глубоко посаженые тёмные глаза впились в Соломона словно гарпуны.
– Ты сказал, что твой командир может подтвердить твою верность? Хм, – подобие улыбки скользнуло по лицу Самуила исказив татуировку на правой щеке в виде руны, обозначающей возмездие. Глаза при этом остались бесстрастными. – Вот рапорт сотника Дориэля, твоего командира, в котором он подтверждает, что давно присматривает за тобой и считает, что твоё поведение, твои поступки и слова, выдают в тебе предателя. Вот, тут всё описано. А вот объяснительные твоих товарищей, десятников, в которых так же говориться о твоём нежелании признавать очевидные вещи. Есть что сказать? – Самуил взглянул в глаза Соломону.
– Я. Не. Виновен! – Четко проговорил Соломон, понимая, что надежды практически не осталось, – Я понятие не имею о чём вы говорите. Что за очевидные вещи, непризнание которых приравнивается к предательству?
Маршал Самуил провел рукой по гладко выбритому черепу подавляя раздражение.
– Заприте его еще на сутки. Воды и еды не давать. Незачем продлять агонию, Соломон. Мое терпение не безгранично, – уже уходя, сказал Самуил.
И вновь вспышка боли, и сознание его, угасая, провалилось в спасительную тьму.
* * *
– Зигмунд, ты там что уснул?! Быстро выведи мне на экран состояние правого двигателя! – Игнациус Аир Леоне сидел в своем кресле перед сенсорным экраном, на который были выведены все данные по состоянию двигателей.
