– А как же старик Мит и Любослава? Как же мой деда? – спросил юноша. – Они так и останутся лежать под открытым небом?
– Что с ними? – вмешался бортник.
– Их убили, – ответил Кош, вытирая слезы.
– Смерть всегда ужасна, – опустил голову Сом, – особенно если она забирает молодых или достойных людей.
Вольга больше не проронил ни слова, а лишь унес все свои запасы дров за околицу деревни, и сложил их на небольшой поляне, а после перенес на них тела погибших. Кош помог бортнику прийти, и тела предали огню. Огонь жадно пожирал их. И никто из живых не мог набраться смелости нарушить тишину, нарушаемую только погребальным костром. Они так и стояли пока Вольга не решился:
– Сом, а как звали старика?
– Ты за четыре года так и не узнал? – спросил бортник.
– Да как-то не пришлось, а все его называли староста, – ответил воин.
– Староста не любил свое имя, поэтому просил его им не называть. Мне по секрету как-то во хмелю рассказал старик Мит. Его назвали Некрас. Мит, наверное, единственный кто помнил, как его звали, но никогда его так не называл, – рассказал Сом.
– Отдыхай старик, все уже закончилось, – обратился к погребальному костру Вольга, – я за вас отквитаюсь, – так и продолжили все вместе стоять молча, не проронив ни слова.
Когда погребальный огонь почти погас, витязь направился в деревню, но бортник схватил его за руку.
– Вольга, найди моих детей, – со слезами сказал Сом, и обнял сына. – О большем не попрошу, и вернись живым!
Вольга не смог выдавить из себя слов, боль еще была слишком сильна, он только кивнул головой и ушел. Кош, Сом и его младший сын остались.
Воин подошел к крыльцу своего дома, на котором лежало приготовленное оружие. Два топора, один из них на длинном древке, конечно, ему далеко до боевого оружия, но хоть какой-то аналог. Четыре примитивных дротика лежали в связке. Вольга заточил их и обжег на костре, чтобы они не расщепились, и немного провизии. Взяв свою поклажу, воин выдвинулся в путь.
Теплый летний вечер плавно переходил в темную ночь. Небо все еще затянуто серой пеленой, но дождя не было. Вольга шел той же тропой, что утром душегубы. Было довольно темно, но воин знал куда идти. Ближе к полуночи путник достиг той злополучной поляны, где он нашел старика Некраса. Именно здесь он и остановился. Хоть Кош показал направление, куда уводили пленных, но Вольга не запомнил, точнее скорбь и гнев были в его сердце, которые затуманили его разум. А сейчас было слишком темно, чтобы разглядеть какие-либо следы. И тут Вольга, осознавая свое бессилие, закричал:
– А-а-а!!! Неужели они останутся безнаказанными?! – и упал на колени. – Духи леса, духи реки и воздуха, помогите мне, – со слезами на глазах молил витязь.
Как вдруг, среди шелеста травы, витязь услышал едва различимый смешок, которой тут же был подавлен. Вольга, замолчал опустив голову, а сам стал украдкой наблюдать вокруг. Его зоркий глаз увидел несколько черных пятен на деревьях, но разум мог и подводить его, и тогда он продолжил свою молитву.
– Древние духи, – причитал так жалобно воин, – дайте мне сил найти и покарать виновных в злодеяниях…
Но не успев закончить, подавленный смех повторился, но Вольга больше не упустил своего шанса, и едва различимым движением достал из-за спины сулицу, и невероятным броском поразил тень, прятавшееся на дереве. Тень закричала, и ломая ветки рухнула на землю, а старый солдат, не теряя времени, тут же оказался у своей жертвы. С тяжелым сердцем Вольга пытался разглядеть лицо сидевшего на дереве мужчины, и когда развернул его, понял, что он его не знает, и на душе стало легче.
