Однако, по мере того как Тиберий наблюдал за ситуацией, он начал сомневаться в правильности такого подхода. Он понимал, что грубая сила может сломить восстание, но также знал, что это приведёт к долгосрочным последствиям: ненависть и враждебность местного населения только возрастут, что в будущем может привести к ещё более разрушительным конфликтам.
Тиберий стоял перед выбором: исполнить приказ Сената, подавив восстание с жестокостью, или попытаться найти мирный путь, который бы разрешил конфликт с минимальными потерями. Однако второй путь был полон рисков: если его попытка переговоров провалится, Рим потеряет контроль над провинцией, а его самого сочтут предателем.
– Понимая, насколько важен этот выбор, – подчеркнул Видарион, – я решил вмешаться и появился перед Тиберием в момент его наибольшего замешательства, когда он стоял один в своей палатке, размышляя, какой путь ему избрать.
Скрытый от глаз других людей, я энергетически прикоснулся к разуму Тиберия, позволив ему увидеть возможные исходы своих действий.
Сначала он увидел будущее, в котором избрал путь насилия. В этом видении он подавил восстание, но земля провинции была залита кровью. Римское владычество было восстановлено, но лишь на короткое время. Ненависть порабощенных народов к Риму усилилась, и через несколько лет вспыхнуло ещё более мощное восстание, которое привело к огромным потерям для обеих сторон. В этом будущем Тиберий видел себя старым и озлобленным, его сердце было наполнено горечью от большого количества смертей, причиной которых он стал, выполнив требование Сената.
Затем я позволил Тиберию увидеть картины другого будущего, в котором он принял нелегкое для себя решение вести переговоры с лидерами восставших, которым предложил компромисс – определённую автономию в обмен на мир и сотрудничество с Римом. Вначале переговоры шли тяжело, но постепенно стороны нашли общий язык. Местные племена приняли условия, и мир был восстановлен без кровопролития. В этом будущем Тиберий тоже увидел себя пожилым, но довольным, окружённым благодарными людьми, которые ценили его за мудрость и справедливость.
После того как я показал Тиберию видения двух возможных будущих, римский военачальник долго стоял в тишине, размышляя о том, что он увидел. В его голове всё ещё звучали крики с поля боя, ощущалась тяжесть меча, но в сердце поселилось новое понимание. Видения, которые открылись перед ним, не были просто иллюзиями – это были возможные исходы его решений, и теперь он знал, какой выбор принесёт меньше страданий и больше пользы для всех.
Тиберий глубоко вздохнул, его мысли были ясными, как никогда прежде. Он осознал, что путь насилия и жестокости, даже если он приведёт к кратковременному успеху, в конечном итоге станет причиной новых войн и разрушений. В нём больше не осталось сомнений: жестокое подавление восстания не приведёт к настоящему миру. Оно лишь посеет семена ненависти, которые будут расти и распространяться с каждым поколением.
Я, оставаясь невидимым, почувствовал, что мое влияние на Тиберия сработало. Я знал, что не могу напрямую управлять людьми или навязывать им свою волю, но мне было дозволено показать Тиберию, что любой выбор имеет последствия. Предоставив возможность увидеть эти последствия, я тем самым помог ему принять осознанное решение.
Тиберий сам выбрал путь переговоров и мирного разрешения конфликта. Он собрал своих ближайших помощников и объявил, что вместо немедленного подавления восставших, он отправится на встречу с их вождями, чтобы попытаться найти компромисс.
