***
На полупустой остановке околачивались двое. Иветта не приглядывалась, но оба показались похожими на Сергея Павловича. Девушка поджала губы, сдерживая слёзы, и отошла, чтобы пропустить одного из мужчин в душный зев маршрутки. Спиной она натолкнулась на второго и обернулась.Вета видела, как колба, будто в замедленной съёмке, три раза перевернулась в воздухе и печально звякнула о бордюр, взорвавшись тысячью хрустальных искр.– Мать твою! Корова! – истерично завопил он. – Неуклюжая, неповоротливая корова!– Простите… – вздрогнула девушка и упала на колени, безуспешно пытаясь собрать осколки. Битое стекло больно ранило тонкие пальцы, но Иветта почти не замечала этого, карминная кровь всё больше смешивалась с серебристым песком. Увидев это, незнакомец взвыл громче и отчаяннее.– Что ты наделала!– Я нечаянно, нечаянно… – как заведённая, повторяла Вета. Казалось, ещё чуть-чуть и слёзы хлынут по бледным щекам.– Ты всё испортила! Всё испортила!!– Я же извинилась! Чего Вам ещё надо?! – навзрыд вскрикнула девушка и заплакала.Солёные капли падали на серебристый песок и, сливаясь с ним и кровью, вскипали, как сода, гашёная уксусом. Незнакомец повизгивал от страха, то и дело пытаясь сгрести содержимое, но тут же боязливо отдёргивал пальцы.К остановке причалила белобокая «ГАЗель», и Вета торопливо скрылась в салоне.Беловатая пена, тем временем, начала исходить голубоватым дымом, который раздёргивал в разные стороны осенний ветер. Через несколько минут на асфальте темнело лишь влажное пятно. Обезумевший Валентин судорожно обшаривал серый бетон, в безуспешных поисках осколков – часы растаяли вместе с песком. С трудом осознав этот ужасный факт, он воровато огляделся и бросился вверх по улице.
В определенном возрасте столкновения между людьминачинают осложняться борьбой со временем. И это уже безнадежно. Камю А.
Пальцы болели, кровоточа сквозь бактерицидные пластыри, которыми помогла обклеиться главбух, Нина Николаевна. Стиснув зубы, Иветта усердно набивала приказ, свернув окно с цветами фона для нового макета. Изредка с подбородка капала слеза, разбиваясь о кромку стола.«Мы встречались два года. Что его вдруг перестало устраивать? Что?»– Иви, ты до ночи засела? – окликнула её бухгалтерша Лена. – Пошли, проводишь меня до «Пассажа».– Не могу, – буркнула девушка, не отрываясь от текста, – иди одна.Лена демонстративно вздохнула, поправила шарфик с пайетками и хлопнула дверью. Вета позвонила сторожу, чтобы зашёл через два часа, и закрылась изнутри. Она распечатала, наконец, приказы и сложила их в папку, вместе с зарегистрированными письмами. Когда за окнами стемнело, она даже не вспомнила включить свет, и монитор заливал её сосредоточенное лицо синевато-мертвенным сиянием.«Он говорил, что я – всё. Что ещё пару недель и он разведётся. Что лучше лежать в могиле, чем с ней рядом… И всё это обман, обман… Да разве можно так врать: в глаза, чуть ли не со слезами? Видно, сказкам место только в тетрадках...»Лазоревый цвет в редакторе никак не желал сочетаться с коричневым, как девушка ни старалась. В итоге с последним пришлось расстаться путём обширного высветления и преобразования до орехового. Осталось подкорректировать тени надписи «Окна плюс» и выбрать наилучший вариант композиции.«Поделом мне. За что бы я ни бралась, не получается ничего... Да и разве я заслуживаю другого?» Вета, выключила компьютер и, сунув распечатанный макет к письмам и приказу, позвонила сторожу. Пальцы ныли и зудели.
