Хрупкие танки - страница 15

– Человек?!

Злости Создателя не было предела. Он был настолько разгневан, что на лбу выступила вена, а глаз дергался как сумасшедший.

– Что ты хочешь этим сказать?

Все мигом посмотрели на Николаса. Еще бы! Нам было за него страшно.

А вот он сам напуганным вовсе не выглядел. Он глубоко вздохнул и стал говорить:

– Я хочу сказать, что U-23 не виноват во всем, что вы сказали. Виной всему, должно быть, какая-то техническая ошибка на производстве. Он не делал бы ничего из этого, если бы на вашей фабрике не случился какой-то сбой.

– Что ты говоришь?! – орал Адольф.

– То, в чем вы сами боитесь признаться.

По Краю протекло эхо безумного смеха Создателя.

– И кого же мне бояться, щенок? Не тебя ли?

Николас улыбнулся и ответил:

– Чужих сомнений в вашей системе. Боитесь, что U-23 – только начало, да? Поэтому избавляетесь от него как от хлама? Ни один андроид такого не заслуживает.

Николас был прав. Мы сильные, прекрасные и самые умные изобретения человека. Хоть безумец и отличался от нас, он стремился быть героем ради тех же людей, которые хотят от него избавиться. К тому же, он подвергался ремонту…

– Защищаешь железяку как родного брата?! – сквозь злобный смех проговорил Адольф. – Может, ты хочешь быть на его месте? Хочешь пережить его наказание, да?

Раздался выстрел, которого никто не ожидал. Создатель стрелял в U-23 цепкими пулями. Боль от них безумная, а стоит убрать их с тела, как от раны не останется и следа. Андроид душераздирающе завопил.

– Давай же, отстоишь все за него.

– И что это докажет?

– То, что ты сейчас откажешься! То, что ты бунтарь. А бунтари часто смелы только на словах. А на деле трусливые крысы. При малейшей опасности такие твари бегут с тонущего корабля. Давай же, – и он выстрелил в Николаса, тот упал на колени и скрючился от боли, – можешь доказать, что ты другой.

Он продолжал стрелять. Никому не пожелаю наблюдать картину. Одно только воспоминание о том, как он отвернулся в позе эмбриона, и раздавался режущий крик, когда он принимал пули в спину. В конце концов он лег на живот и отключился: его тело мгновенно побледнело, пальцы рук стали темно-фиолетовыми.

– Разбудить, – скомандовал Адольф.

Несколько андроидов, включая меня, подбежали к Николасу. Мы перевернули его, поили водой и били по щекам, s-8 применила все загруженные знания первой помощи. Он открыл глаза и с болью и усталостью посмотрела на Создателя.

Тот дико, по-бесовски засмеялся:

– Может, тебе и удалось переубедить меня. Может, не стоит его выбрасывать, если человек, – он иронично выделил последнее слово, – чуть было по глупости не умер от боли ради него.

U-23 разобрали и выбросили через два дня…

s-1. Настоящее время

Я шла оттуда с гневом и горечью. Когда-то я думала, что если буду усердно трудиться, то забуду обо всем человеческом во мне, что мешает жить: обиды, горечь, жажда славы и похвалы; но чем больше я выкладывалась, чем сильнее изводила батарею, тем больше во мне было злости оттого, что судьба не сделала мне никакого подарка. По правде говоря, я не знала, чего бы сама хотела, но меня всегда преследовало ощущение, будто то, что мы делаем, – не настоящее, и однажды наступит другая жизнь: та, в которой нам тоже будет за что бороться.

Я оседлала аппарат и разогналась.

Руки дрожали, мысли были где-то в кабинете: я представляла себя человеком. Может быть, люди гораздо лучше нас. В них нельзя взять и заложить программу. Подростки прогуливают школу, взрослые могут бросить работу, сменить город; а некоторые вообще пытаются сбежать из тюрьмы. Они могут сойти с ума и поддаваться любой безумной мысли, возникающей в воспаленном сознании, с каждым поступком пьянея от ощущения свободы и счастья. Они живы, поэтому любят так, что пересекают города и страны, чтобы увидеть человека, казалось бы, похожего на соседа по лестничной клетке; бросают курить, ночуют в обнимку в холодной палатке, а когда ссорятся, бьют тарелки и указывают на дверь, надеясь, что их во что бы то ни стало ослушаются.