Хрустальный мальчик - страница 2

– Да говорю же тебе, не получится! – воскликнул он и взмахнул рукой, отталкивая девочку в сторону. – Отцепись ты уже от меня!

– Ну пожалуйста! Тебе, что, жалко, что ли? Или ты сам не знаешь, как это у тебя выходит?

Он опустил прозрачный серебряный взгляд на белую снежную землю. Слабый ветер играл с тонкими листьями великолепного старого дерева.

– Да не в этом вовсе дело, – вздохнул мальчик, – ну просто у тебя не получится, ты… ты не такая, как мы.

– Что ещё за «мы»? – подозрительно вскинулись брови девочки. – Есть ещё кто-то? Если ты такой жадина, я у него попрошу учиться, а тебе… а тебе – вот что! – и она решительно высунула язык.

– Стой, дура! – мальчик ухватил её за руку и притянул к себе, не успела она отойти хотя бы на четыре шага. – Вот уж к другим тебе точно не надо – в клочки они тебя порвут, ты и слова не пикнешь!

– В клочки… – в глазах девочки поселилось беспокойство.

– Как есть порвут, – решительно кивнул мальчик. С бледного лица его исчезли всякие намёки на насмешку. – Я-то с ними с самого детства, я один из них, считай, вот они меня и не трогают. Но ко всякому, кто к ним неподпоясанным приблизится, они вмиг подступятся, если донимать станешь! Это духи леса, они всем-всем здесь заправляют. В каждой травинке, в каждом дереве, в каждой зверюшке они есть, и, бывает, не один дух сидит, а несколько. Вот ты слышала, наверное, тут в лесу речка течёт? Она совсем рядом с этим дубом, трёх минут не пройдёшь – ты уже на берегу. У речки целых три хозяина. В устье сидит господин Не-криви-рожу, толстый такой дядька, людям он обычно бараном или жирным стариком показывается. Срединным течением дядя Белобок заправляет – этот вообще на глаза смертным выходить не любит; ему бы тишину дали да рыбы поменьше у него отнимали, он б век счастлив был. А там, где река в озеро впадает, встречаются господин Остронос и господин Лежебока, но они не в этом лесу живут, и я о них только краем уха слышал.

Девочка поражённо смотрела на него выпученными стеклянными глазами.

– А ты тогда кто такой? – спросила она и медленно взмахнула ресницами.

– Говорю же, дух, – и мальчик уверенно стукнул себя кулаком свободной руки в грудь, – дух-хранитель этого дерева. Я, правда, пока только учусь, мне за корнями доверяют смотреть. А зовут меня Землерой.

– Пф, – фыркнула девочка, – вот уж глупое имя! Дурачить он меня вздумал: духов навыдумывал, Землероев всяких! А ты докажи, что ты дух, тогда и буду тебя звать так, как хочешь! А пока ты для меня – глупый мальчик, понятно?

Землерой пожал плечами.

– Ну, раз надо тебе доказать, раз не можешь ты без доказательств – пожалуйста!

И девочка вскрикнула – завизжала, вернее, – когда один толстый корень за другим стал вырываться из-под слоёв земли и снега, разрывая их, словно крот. Корни взмётывались и опирались о промёрзшую почву, отчего казалось, будто бы само дерево пытается подняться на бесчисленное количество маленьких ножек. Девочка отцепилась, наконец, от руки Землероя и зашаталась. Она утеряла равновесие и, дрожа, закрыла руками голову: один корень навис у неё прямо над головой.

– Эй, – послышался негромкий голос Землероя, – ты чего, дура? Я же не со зла, ты сама попросила…

И тут один из корней медленно, торжественно опустился на её голову, опустился невесомо, как ласточка – в гнездо, и погладил по волосам. Она даже прекратила всхлипывать от неожиданности и подавилась собственной слюной. Один толстый, скрученный, толстый корень за другим возвращался в почву, и земля и снег ровно укладывались на прежнее место, не оставляя никаких следов былого разрушения. Только один корешок – тонкий, но длинный и гибкий, как хлыст погонщика, гладил её по голове и касался замёрзшей, красной щеки.