Хтонь. Человек с чужим лицом - страница 13

– Эх, ты… Великий палковводец, – грустно сказал Артем. – Злости на отравителя у него почему-то совсем не было.

– Он мне за это дал гайкой пофорсить перед одной санитарочкой, – продолжал Шкуркин. – Зыкая гайка у него, с каким-то волком на печатке. Он ее у себя в заднице прячет, чтобы при обходе наши живодеры белохалатные не нашли… Я уж не знаю, как этот хренов фокусник ухитрился тебе в тарелку мой гостинец подсыпать. А ты макароны старику отдал…

У Артема перед глазами забрезжила блестящая лысина Гаплевского, словно яичко в гнезде – пегие кустики волос вокруг забрызганы содержимым профессорского желудка… Казарин помотал головой, прогоняя кошмарное воспоминание.

– Ну а здесь-то что за хрень произошла? – нетерпеливо спросил он.

– Хрень… – проскрипел Шкуркин. – Неужто ты так и не понял? Это же ловушка была. На тебя! Петя-Фокусник, или как там его по-настоящему, нарочно битый час отсвечивал перед твоей тумбочкой. Фотку спер и с понтом пошел прятать. Знал, гад, что ты за ним отправишься ее искать. А сам под шумок пробрался на крышу и устроил фокус-покус! Только просчитался малость. Второй раз уже просчитался… с-сука! И зачем я только поперся за этой фотографией? Ведь как сердце чувствовало, что дело нечисто! Что Фокусник опять затеял какую-то подлянку! Но не смог я устоять – уж очень мне девушка на фото понравилась…

Казарин стоял, оглушенный словами Шкуркина. Все встало на свои места: и странные взгляды Пети-Фокусника, и подозрительная смерть старика-профессора, и этот сегодняшний случай.

– Артем, – тихо позвал умирающий. – Артем, а можно мне еще раз… фотку?

Казарин, не прекословя, отдал ему фотографию Насти.

– Твоя девушка? Какая же она красивая у тебя… – проговорил Шкуркин, с трудом поднеся к лицу руку, в немеющих пальцах которой был зажат небольшой картонный прямоугольничек. – Эх, сколько ж баб я недотрахал из-за этой падлы Фокусника! – И громадные слезы размером с хорошую виноградину каждая хлынули из его обведенных смертельным трауром глаз. – Отомсти этому гаду, Артем, обязательно отомсти!

Бедняга всхлипнул еще раз и надолго затих. Фотография Насти выпала из его ватных пальцев и плавно, как опавший лист, спланировала к ногам Артема. Еще раз взглянув на Шкуркина, Казарин понял, что тот мертв.

Казарин узнаёт, что инфаркт может приключиться от удара кирпичом по голове, получает самый лучший подарок в жизни и очень беспокоится о Насте.

Ни опухшие от халявного медицинского спирта санитарки, ни дежурный врач, которого Артем, не добившись ничего от младшего медперсонала, застукал в его кабинете кувыркающимся на кушетке с молоденькой медсестричкой, даже не подумали ударить пальцем о палец после принесенной Казариным вести. Да и он, признаться, говорил с ними очень уклончиво: мол, нашел пациента, пришибленного куском кирпичной кладки, свалившимся с крыши.

Казарин нутром чувствовал, что, если он хотя бы заикнется о том, что ему рассказал умирающий Шкуркин, живым он отсюда не выйдет. Скрутят сразу же и заколют до смерти. О методах советской карательной медицины он имел неплохое представление еще до того, как попал в этот дом скорби. Да и здесь насмотрелся сполна, чтобы в красках представлять, что с ним сделают. Парочку буйных уже вязали на его глазах. Существовало два вида вязки. За пять точек – кисти рук, ноги в районе голени и через подмышки и шею сзади. Привстать больной не в состоянии, но тазом двигает – может хотя бы ходить в подставленную ему утку. А самое жесткое – за семь точек: к прежним пяти добавляются пах и ягодицы. Тут уже не шевельнешься: только попробуешь привстать – и вязка прищемит тебе мошонку. И в туалет ходить в этом случае почти невозможно – приходится терпеть…