Сообразив, что он уже достаточно долго просто пялится на пришедшего на зов убийцу, мин ответил:
– Ты сам сказал, что ищешь несложную работу. И все же знай, что посыльный, который выкупал для меня этот предмет на аукционе, едва успел спрятать товар в хранилище, как ему перебили спину. Бедняга если и сможет ходить, то в седло уж точно не сядет. И если бы владелец банка не был моим приятелем, то эта покупка, скорее всего, «пропала» бы. Так что я не думаю, что твое путешествие из Веги в Хуадад-Сьюрэс будет таким уж легким.
Бериец с некоторым сомнением остановил взгляд на изувеченной руке наемника. Не знай Паук Диро, он бы засомневался в его возможностях. Но этого маланийца он знал очень хорошо.
– Плата? – спросил Борода после паузы. Она была вызвана не раздумьями, а попытками перевести пространную речь нанимателя.
– Работа не пыльная. Десять золотых.
Диро заржал. По телу Паука побежали мурашки, хоть он и понимал, что вспышка веселья ничем страшным ему не грозит. Борода был далеко не единственным маланийцем, с которым хозяин купальни вел дела. Но ни один из них не смеялся так.
– Сколько ты хочешь? – спросил мин.
– Пятьдесят.
– А ты, случаем, не одурел, Рэрок?
Паук даже сел, из-за чего засохшая на плечах грязь потрескалась и пластами плюхнулась в ванну. Не то чтобы это были такие уж баснословные деньги, но, посыльный, для которого все кончилось плачевно, за поездку получил бы пять.
– Я не посыльный, Паук, – словно прочитав чужие мысли, сказал маланиец. – Я потрачу. Время, которое мог. Заниматься интересной работой. Ты мне не нравишься. Но твое дело. Ценно для нас. Поэтому я. Уступаю тебе себя.
«Уступаешь мне себя? Высокого же ты о себе мнения, сукин сын».
– Двадцать, Диро. Не нравится – проваливай. За пятьдесят я смогу нанять двоих, с двумя руками у каждого!
Паук облизал резко пересохшие губы, не заметив горького привкуса «возвращающего молодость» средства. Он перегнул палку, а маланийцы очень болезненно относятся к оскорблениям и отвечают на них отнюдь не вербально.
То ли Борода не очень понял последнее предложение, то ли не захотел марать руки, а может, что было самым невероятным, смотрел на будущие перспективы, но наемник просто развернулся и пошел к выходу.
– Будь по-твоему! Акхар с тобой! Пятьдесят. Но вещь эта крайне хрупкая. Если на ней будет хоть трещинка, ты и медяка не получишь, понял?
Закрашенные черной татуировкой губы маланийца расплылись в усмешке. Он кивнул. Это приравнивалось к заключению договора с подписями и печатями.
– Пока ты не ушел, Диро, у меня к тебе вопрос. – Паук снова откинулся в ванной, погружая спину в горячее бурление. Подавив в себе желание блаженно застонать, мин начал говорить медленно, делая паузы между предложениями. Сейчас ему было особенно важно, чтобы наемник все понял правильно. – В Вавстравии два месяца назад в собственной спальне был зарезан землеправитель. Дэмин Эстиан-нэки си Шадэнвойд, герцог по-ихнему. Я не сомневался, что это работа вашего брата. Но когда мои люди пытались выяснить, кого именно, то либо не получали ответа, либо им говорили, что нужно обратиться к тебе. Так ты знаешь убийцу из Кайнреста? Мне было бы интересно поработать с парнем, который сумел такое провернуть.
Что-то изменилось в лице Бороды.
– Знаю. Но ты не станешь с ним работать.
– О-хо-хо! Ничего себе! – Паук невольно рассмеялся. – А ваш кодекс такое, вообще, позволяет?
