Хуадад-Сьюрэс - страница 38

– И дернул вас Акхар переться через эту лушь, – негромко сказал юноша невидимому патрулю без единой запинки и, шумно выдохнув пополам с нервным смешком, вытер мокрые ладони о штаны. Сердце, так бешено прыгавшее, что его должно было быть слышно всякий раз, когда Жуфро открывал рот, начало успокаиваться. По телу же, наоборот, вдруг побежала мелкая дрожь. Он не был готов ко встрече со стражей один на один и сильно испугался.

Молодой человек делал все, чтобы избежать подобной встречи. В Карседоне – перепутье несравненно меньшем, чем Стэржем – он сорвал с мужика дурацкую шапку-колпак, от которой теперь нещадно чесалась голова; в трактире недалеко от Идрида получил от разносчицы ленту на память, что позволило ему успешно прятать отпущенные чуть ниже плеч волосы. В Неале он «нашел» утерянную состоятельной барышней подвеску и был награжден малым серебреником, на который смог не только поесть и скоротать ночь под крышей, но и чуть позже купить у пастуха видавший виды кожух и сумку, куда смог спрятать свой приметный кафтан. О том, чтобы избавиться от него не могло быть и речи. К тому же юноша всеми силами избегал больших дорог, на которых велик был шанс нарваться на патруль. К сожалению, по этим же крупным трактам предпочитали путешествовать богатеи, с которых молодой человек всегда мог чего-нибудь поиметь. Крайне редкие удачные встречи сделали его путь трудным, но Южные провинции он пересек без проблем.

Впервые его ощутимо прижало в небольшом городке Вега, расположенном на Подлесном тракте. Местная стража начала расспрашивать о путешествии госпожу на «Ма», к эскорту которой юноше повезло примкнуть примерно за полдекады до этого. Довольно подробно порядководы выясняли, не встречались ли ей некоторые лица. Тогда-то он и услышал о южанине в красном кафтане. Наверно, обернись в тот момент один из солдат, или кто из слуг глазей по сторонам, а не на людей в мундирах, беседующих с миньей, и все было бы кончено: он заметно побледнел, услышав собственное описание. Ему и в голову не могло прийти, что его будут разыскивать по особенностям речи. Еремия, которого, судя по вопросам, тоже еще не нашли, наверняка смеялся где-то далеко.

За два года в Стэржеме молодой человек так и не смог полностью избавиться от южного выговора. Да это и никогда не было по настоящему необходимым, ведь в самом большом Перепутье Берии каких только акцентов и языков не встречалось. Его рыжий друг любил повторять, что речь Джорри мешает серьезной работе, что он может говорить, как пожелает, но должен уметь по-всякому, если не хочет всю жизнь забираться в чужие окна. О, Дрозд был настоящим мастером перевоплощений, но Стенолаз учился быстро и был от природы одарен проницательностью. Он хорошо справлялся с простыми «тренировочными» заданиями, а позже и с настоящими делами, никогда не встречая проблем, связанных с местом своего рождения. Его друг и наставник лишь фыркал на чужие успехи, говоря, что все это заслуга «на редкость смазливого личика».

Иногда Джорри пытался скрывать свое произношение и подчеркивал начало сложных для него слов, но это часто звучало заиканием, да еще и невольно перекидывалось на те слова, которые он вполне четко говорил по-северному. Разумеется, дефект речи получался не таким серьезным, как у бедняги Жуфро, бывшего чистой импронизацией.

Ну, то есть, когда Стенолаз снова надевал кожух, то уже знал, что его будут звать Жуфро и что он будет одним из пастухов, остановившихся сейчас в этой так называемой «Стреле». Но ему, в отличие от остальных, совесть не позволила отпустить господина в красном одного и, пусть и не сразу, жалостливый пастух отправился на его поиски. Но этот образ был не для стражников: порядководы не дали бы ему долго подбирать слова, напрягшись его задумчивости, а забудь он случайно выделить первые буквы по-северному – это стало бы началом конца. Но, слава Всесильным, план побыстрее спровадить патруль с помощью мерзкого юродивого, удался.