Гость включил диктофон, но сетевая литература его не прикалывала. Вместо этого он открыл сайт какого-то Тимура Новикова и стал восхищаться дурацкими картинками, которые прыгали по экрану, как взбесившаяся колбаса в нарезке.
– Да это же любой дурак нарисует в «Фотошопе», – заметил я.
И продолжал гнуть свою линию. Мол, у нас такие вычурные картинки мало кому интересны, мы культура литературоцентричная. А в Интернете добавляется обратная связь, и можно очень интересно двигаться в этом пространстве идей, как летучая мышка – бросил текст-сигнал, получил ответы, бросил новый текст и дальше летишь…
– О, летучие мыши! – вздохнул хорошо выбритый американец. – В молодости я любил летучих мышей. Такие грязные, с отвратительными вампирскими рожами, они появляются только по ночам.... как хиппи. Вы любите хиппи?
«Ну, совсем тупой», – подумал я.
Тут пришёл Житинский, и американец стал спрашивать его про сайт Тимура Новикова.
– Да какое же это искусство? – удивился Житинский. – Я и сам такое могу нарисовать в «Фотошопе»!
И стал показывать американцу свой «Арт-Петербург». Американец вежливо кивал, но было ясно, что он по-прежнему не врубается.
Когда непонятливый гайдзин ушёл, мы с Житинским вышли на лестницу покурить.
– Кто хоть это был-то? – спросил я.
– Да какой-то тупой американский журналист. – Житинский достал визитку гостя и передал мне.
Это был Брюс Стерлинг, один из отцов жанра «киберпанк». Спустя пару месяцев в журнале Wired вышла его статья про Питер. Называлась она «Art & Corruption». Естественно, там упоминался Тимур Новиков, а про визит к нам не было ни слова.
# # #
Стерлинг не был тупым. Просто он давно наигрался в Интернет. И во время визита в Россию, которую он назвал «страной победившего киберпанка», его уже интересовали панковские штучки пожёстче. Их-то он и собрал в той статье: пиво в отстойнике Fish Fabrique, табличка DISINFEKTED в грязном туалете отеля, ну и прочее в том же духе.
У чистеньких американцев такая поэзия с реалистичной гнильцой очень ценится. Уильям Гибсон тут же стащил у друга табличку DISINFEKTED и вставил в свой роман «Распознавание образов». А сам Стерлинг использовал заведение Fish Fabrique в романе «Zeitgeist». Но суровые русские мужики и тут посмеялись над киберпанком. «Я работал на рыбозаводе», – говорит герой Стерлинга в русской версии романа.
Мы тем временем шли в другую сторону, к чистому. Для тогдашнего Питера наша шарашка казалась невероятным островком гуманизма в океане идиотизма. Достаточно сказать, что на двери «Невалинка» с улицы висела табличка «2-й этаж – ВЫШЕ». А на входе в наш веб-отдел (самый дальний в коридоре) размещался плакат категоричнее: жирный кружок «Вы здесь» и стрелка по схеме коридора в обратную сторону, к кружку «Вам сюда. Абонентский отдел».
И все равно армии чайников ежедневно добирались до нас со своими жалобами на то, что окно не открывается, бродилка не бродит и дайлап не даёт. Они даже не догадывались, что Интернет можно не только потреблять, но и делать. Собственноручно.
Реальное же число людей, которые входили в нашу дверь по делу, не превышало двух десятков. Помимо «Арт-Петербурга» Житинского, здесь обитали «Мистика, история, религия» Дарьи Телегиной, кинообзоры Макса Смолева и клоунские мемуары Иры Терентьевой. В соседних каморках Майк «Завхоз» Федоров заманивал игроманов на Quake.spb.ru, а Кирилл Климов приобщал к онлайну одиноких русских женщин, мечтающих найти мужа за границей.
