Художник с того света - страница 28

– Ты, Макс, написал эти картины неизвестным. – Только сейчас я заметил у него лёгкий английский акцент. – Бизнесмен, бросивший всё ради искусства, ушедший в затворничество, где снедаемый страхами одиночества, творческими муками, заливаясь алкоголем, писал загадочные полотна. Встречайте: новая звезда современного российского искусства – Максим Маковский, праправнук знаменитого русского художника и, возможно, реинкарнация великого Амедео Модильяни, ведь внешне, посмотрите, он его копия! Спешите открыть свои рты, а мы скормим вам ещё всякого дерьма об этом никому неизвестном даровании. Вот он в соцсетях, вот он в телевизоре, в журналах и газетах. И, наконец, то, чего вы так ждали. Через месяц состоится его выставка. Большинство известных вам работ уже продано, но у вас еще есть шанс. До выставки осталось…

– Круто, мне уже нравится, – я воодушевленно поспешил вставить своё мнение. Рафаэль молчал и внимательно слушал.

– Подожди, Максим, это еще не всё. Самое главное состоит в том, что мы так делать не будем. Как говорится, мы пойдём другим путём, господа. Я здесь не для того, чтобы раскрутить очередную звезду нашей сельской дискотеки. План, конечно, сыроват, мне нужно еще пару дней, чтоб всё обдумать, а лучшего места, чем лондонский Ист-Энд, для этого просто не существует. Знаешь, Макс, там есть такие пабы, где почти нет туристов, где уже не одно поколение простых лондонцев пьёт свой добрый эль, смотря матчи и перемывая косточки алчным политикам. Уютный свет ламп, серый вид из окна и липкий от пива пол легко погружают в работу и дают мысли разгуляться. Но я немного отвлёкся, простите, господа. Чтоб собрать хороший урожай, необходимо подготовить почву. Начнем издалека. Первым делом создадим видимость дефицита художников. То тут, то там начнут возникать робкие вопросы: а где же всё-таки искусство, где творцы, глыбы? Что через триста лет будет висеть в музеях? Картины голландских мастеров, которым уже исполнится лет восемьсот? Стараясь быстрей пройти в помещение с табличкой «двадцать первый век», посетители устремятся туда, в глубь веков. А не должно ли вновь умение, недоступное всем, определять предмет искусства? Ручейки из таких вопросов должны слиться в реки и влиться в океан общего мнения. Я положу много сил, чтоб общество констатировало: современное искусство мертво! – Возникла долгая пауза. Роберт стал серьёзен. – Ты появишься как долгожданный мессия, ты будешь дождем в губительную засуху. Поверь, я это сделаю. Тех, кто не поверит в тебя, убедим с помощью старых добрых фунтов стерлингов. А потом у меня на родине, в скромной, маленькой Англии, скажем, на «Сотбисе», состоится аукцион. Где все впервые увидят одну из твоих работ. Дальше дело техники, поднимем цену и сами у себя купим твою, Максим, картину, тем самым дадим стоимость остальным.

– И за сколько купим мою картину?

– Десять, пятнадцать миллионов…

– Десять… десять чего?!

– Чтобы легче было всем, давай считать в долларах…

– А тебе не кажется, что ты круто взял, Роберт? – Рафаэль словно появился из тени.

– Раф, если ты захочешь свернуть мир в бараний рог, то сможешь. Нет ничего невозможного – меня научил этому именно ты.

Сделав глоток кофе, я понемногу начал понимать, во что вляпываюсь.

Чёрный «мерин» грозно возвышался над остальными машинами. Рафаэль листал радиоканалы, не давая шанса ни одной песне. Туристы и москвичи, девушки в красивых летних платьях и деловые молодые люди, казалось, бесцельно прохаживались по обеим сторонам Тверской. Их похожие друг на друга дни, месяцы, годы расписаны судьбой и лишены томящей неизвестности. Уютная квартирка, работа, театры, поездки за границу – люди вокруг казались повелителями своих маленьких проблем и обычных жизней. Когда сталкиваешься с чем-то огромным, непонятным, хорошо бы отойти назад, чтоб посмотреть, что это, но мне такой возможности не представилось, поэтому в тот момент возникло яростное желание выйти из машины и пойти своей дорогой вместе с обычными людьми и их маленькими проблемами. Но решение принято. От судьбы не уйдешь. И от Рафаэля тоже.