Худшие подруги - страница 24

– Так ты ждешь Алю?

– Как ты догадался?

– Это нетрудно. Вы ведь все время вместе. В школе и после уроков. Вас практически невозможно увидеть поодиночке.

– Крыть мне нечем. Ты прав. Она, кстати, говорила, что ты записался в драмкружок. У тебя и правда есть талант? И спортсмен, и актер? Неплохо.

– А у вас с ней и впрямь нет секретов… – задумчиво произносит Олег.

– А что скрывать? – с недоумением задаю вопрос я, но даже не жду ответа. – Секреты нужны тем, кто боится самого себя. Остальные прекрасно живут и без них. По крайней мере, от близких незачем прятать себя настоящего, соответственно… дружба и секреты несовместимы.

– Ух ты… Я бы хотел стать твоим другом.

– Я тебе сообщу, когда появится вакантное место.

– А какие еще есть вакантные места?

– Смотря какой у тебя опыт…

И снова сердцебиение меняет темп, щеки чуть щиплет румянец, но я довольна собой на все сто. Да и чувствую себя лучше, чем еще десять минут назад. Это прогресс. Олег долго смотрит мне в глаза, не пытаюсь ему как-то помочь или намекнуть. Мне слишком интересно, что он может сделать. На что ему хватит смелости.

Дымарский касается ладонью моей руки. Легонько, ненавязчиво, но на лице – такая решимость, что обзавидовались бы и триста спартанцев. Если бы я хотела, то могла отдернуть руку в любую секунду, но я не хочу. Огонек взаимного интереса разгорается ярче и ярче. Стараюсь скрыть участившееся дыхание, контролируя каждый вдох и выдох. Олег наклоняется чуть ближе и понижает голос:

– Думаю, нам стоит чаще общаться, чтобы ты смогла узнать меня и сама во всем убедиться.

– Испытательный срок? – предлагаю я, приподнимая уголок губ.

– Согласен, – довольно отзывается Дымарский, смелее сжимая мои пальцы.

– Тогда рассказывай, Олег. Я могу уделить тебе… – поднимаю левую руку так, словно на ней есть часы, – …пятнадцать минут.

– А ты смешная, – с ноткой нежности говорит он, вздыхая перед тем, как начать говорить снова. – На самом деле к спорту у меня больше лежит душа, но я решил, что мне будет проще освоиться на новом месте, если начну участвовать в культурной жизни школы.

– Разумно.

– Твоя похвала бесценна, Тася.

– Радуйся, пока я добрая. У тебя осталось еще тринадцать минут.

И минуты пролетают, как секунды. Болтаем с Олегом, держась за руки. Жест довольно невинный, но все-таки сближающий. Отрывает нас друг от друга только звонок моего телефона.

– Да? – отвечаю я, даже не глянув на дисплей.

– Я на месте, – слышу звонкий голос лучшей подруги. – Встретишь меня?

– Конечно. Три секунды, – отвечаю Але и поднимаюсь со скамейки.

Олег еще держит меня за руку, и я улыбаюсь.

– Я должна встретить Алю.

Повисает долгая пауза. Дымарский смотрит на меня снизу вверх, на его губах – та же хитрая улыбка, а в блестящих светлых глазах беснуются непонятные мне эмоции.

– Конечно, Тась. Дружба – это святое, – наконец-то произносит он, отпуская меня.

– Точно, – отвечаю я, добавляя еще десять очков к привлекательности новенького.

После ухода Рыжиковых-старших вечеринка набирает нешуточные обороты. На столах появляется алкоголь, который парни тайком пронесли в ресторан, да и музыкальный репертуар резко меняется… Каждый хочет поставить свою музыку. От песни про новый «Кадиллак» меня уже слегка подташнивает – совершенно не мой стиль. Какая безвкусица…

Вскоре я начинаю откровенно скучать. Конечно, пару раз мы с Тасей спускались на танцпол, приковывая к себе взгляды остальных… И даже исполнили в караоке свою «короночку» – «Ты же меня прости-и-ил» Гагариной. Но ничего не спасает тусовку Рыжиковой. Девчонки по углам о чем-то шушукаются, бросая на нас косые взгляды… Мальчиков симпатичных нет. Настя позвала лишь парней из нашей школы, а это полный отстой. Конечно, есть Дымарский – луч света в темном царстве. Но и он где-то весь вечер теряется. А еще мне жутко натерли босоножки от Джузеппе Занотти… В общем, не вечеринка, а просто мрак. И хорошо, что я еще задержалась… А ведь Козырь, бедняжка, тусуется здесь с самого начала!