Я замотала головой, выгоняя розовый туман, и споро открыла ящик. Наугад достала агрегат, который оказался довольно тяжелым, и вложила в ладонь Давыдова.
– Это газовый, а мне нужен разводной, – возмутился Захар так, словно я каждый день кому-то подаю инструменты.
Мне же казалось, что он говорит на другом, непонятном большинству девочек языке.
Давыдов вернул мне железку, сам порылся в ящике и достал другую. А я так и застыла, снова засмотревшись на его голый торс.
Краем глаза увидела, как в кухню вальяжно внес свою персону Киллер, недовольно осмотрел место своего пропитания, которое временно занял Захар, и задиристо зашевелил усами. Киллер не терпел вторжений на свои территории. Поэтому приготовился к бою, нацелившись на оголенную спину Давыдова, согнул передние лапки и грозно зашипел.
– А ну, прекрати! – приказала ему громче, чем следовало.
Захар дернулся, разворачиваясь ко мне, из моей ладони выскользнул тяжелый газовый ключ, и, повинуясь закону мирового свинства, опустился прямо на ногу Давыдова. Он резко вдохнул, а на выдохе выругался, так красиво объединив в одном предложении долбаного кота, чертов кран и свою судьбу в целом, что я заслушалась. И ведь не повторился ни разу!
Киллер тоже впечатлился и, прижав уши к голове, попятился задом, не делая больше попыток нападения.
– Аня, твою мать! – продолжал бушевать Захар.
– Я тебя от Киллера спасала, – попыталась оправдаться я.
Давыдов несколько раз глубоко вдохнул, застонал и рявкнул:
– Сядь на табурет. И не шевелись!
Я плюхнулась на сиденье, а на колени мне Захар приземлил притихшего Киллера.
– Катастрофы!
– Прости, пожалуйста, – пропищала я, машинально поглаживая кота.
Давыдов потер ушибленную конечность, обжег меня взглядом и нервно продолжил чинить злосчастный кран. Резкими, рваными движениями выдернул поврежденную деталь из-под раковины и откинул в сторону.
Я хотела предложить приложить к травме что-нибудь холодное, курицу, к примеру, но вспомнила, что курица должна была быть не замороженная, а приготовленная, и пристыженно замолчала, виновато кусая губы.
В этот момент входная дверь открылась, и вошел Серёня. Дядюшка выглядел уставшим и измотанным. Бросил ключи на комод и удивленно воззрился на меня. Перевел взгляд на Киллера, снова на меня и быстро прошел в кухню.
Кот напрягся, сообразил, что ему по статусу не положено сидеть на женских коленях, подставляя под ласку поочередно то одно ухо, то другое, спрыгнул, мяукнул и утопал в гостиную.
– Что у вас происходит? – полюбопытствовал дядюшка, глядя на Захара.
– И тебе привет. У тебя гибкая подводка потекла, – раздраженно сообщил ему Давыдов, продолжая ковыряться под раковиной.
– Давай помогу. Ань, есть чего пожевать? – обратился ко мне Серёня.
– Нету, – язвительно ответил за меня Захар.
– Сейчас омлет сделаю, – подскочила я и полезла в холодильник.
Пока мужчины, перекидываясь непонятными мне словами, занимались починкой, я пожарила омлет и накрыла на стол.
– Готово, – сообщил Захар, поднимаясь. Открыл кран, заглянул под раковину, удовлетворенно кивнул и начал намыливать руки.
– Ты хромаешь? – спросил у него дядюшка, а я сжала губы.
Захар устроился за столом по правую руку от меня, даже не подумав надеть футболку!
– Да, ударился, – не сдал меня Давыдов, придвигая к себе тарелку. – Как поездка?
Серёня махнул рукой, тоже вымыл руки и уселся за стол. У Захара в кармане джинсов запиликал мобильный. Легким движением он вынул новенький телефон, посмотрел на дисплей, нахмурился и отрывисто произнес в трубку:
