– Люди, которые не вписываются в общепринятые стандарты. К ним и отношение особое. Им сложно в обществе. С тобой жестоко обошлась судьба спора нет. Родители погибли…
Их убили, – перебил я подполковника, – А Вы-то откуда знаете?
– Папа твой, – он с улыбкой посмотрел на дядю Олега, – все уши прожужжал про парня с тяжелой судьбой, – подполковник сочувственно покачал головой и продолжил. -Ты не приемлешь ложь, лицемерие, несправедливость – все эти качества делают из нас хороших стражей порядка. Быть детдомовским – прости, но для большинства это действительно "неизлечимый диагноз". Наверняка, даже более чем уверен, ты для себя это понял. Но, будучи в милиции, докажешь обратное и сможешь бороться со злом.
– Я хочу бороться. Но… немного иначе.
Присутствующие ждали объяснений.
– Бороться словом! Хочу быть журналистом! Хочу выкладывать репортажи в Интернет, деньги за это получать. Я говорил и понимал, насколько инфантильно, непозволительно глупо звучит этот бред!
"Отец" громко шлепнул рукой себе по колену, чем знатно перепугал кота.
– Дань, ну е-мае. Ну ты же взрослый мальчик, – начал он.
Хозяин остановил причитания "отца" поднятой рукой.
– Честных журналистов не бывает! Рано или поздно тебя заставят говорить то, что им надо, либо закроют рот навсегда! Честных журналистов нет! – еще раз повторил он, отклонившись на спинку кресла. – И что ты будешь делать, когда, упустив все возможности, придешь к этому умозаключению?
– Не приду, если пойму, что все так как Вы сказали… значит, я стану первым кто не отступится! И вообще-то, есть же расследования журналистов.
– Кого? – рассмеялся Андрей Александрович. – Они красиво рассказывают про выполненную нами работу, Даня! – он, постучал себя по груди, -у них нет никаких полномочий! Словоблуды, проныры! Без вазелина в жопу лезут. Поверь, ты романтизировал профессию и только. Репортеры, как навозные мухи приезжают на место преступления и жужжат, мешая работать. И знаешь, Дань, зачем? Им платят. Платят за кровавые фотографии. Чем грязнее история, тем больше доход. В этом нашел ты чистоту и правильность? Удовлетворять любопытство людей? А знаешь, сколько раз они разглашали информацию, которая в дальнейшем мешала поимке преступников! – начальник завелся.
– Сын, послушай, что тебе взрослые говорят. В кой то веки! – давил "отец".
– Нет, я буду рассказывать только правду, – продолжал я настаивать на своем.
Андрей Александрович помотал головой.
– Где ты возьмешь ее? В ситуации нет абсолютно правых и неправых. Черного и белого не бывает! Есть те, кто приступили закон, и те, кто на грани. Виноват тот, кто проявил агрессию, кто поддался. И не всегда это плохие люди, Даня! А порой абсолютно правый по людским понятиям, по закону в полном дерьме. И на чью сторону встанешь ты, честный журналист?
– Из ваших слов, – я замялся, выверяя дальнейшую фразу, – значит, Вы выбрали сторону закона, а не правды, и не смотрите на обстоятельства?
– Даня! – возмутился "отец", – простите его!
– Я не хотел Вас обидеть, извините! – срочно исправился я.
– Ты не обидел! Все верно понял. Я выбрал свою сторону. Всю жизнь борюсь со злом с точки зрения закона, принятого людьми в моей стране. А избирать наказание или помилование будет суд.
– Так, суд ведь теми же законами руководствуется, – не унимался я.
Андрей Александрович ухмыльнулся.
– А ты какими планировал? Своей точкой зрения? Точкой зрения другого человека или друзей? Эмоциональным порывом? Что является мерилом хорошего и плохого для тебя? Вот твой отец – он хороший или плохой? Или одноклассники твои – они поголовно плохие только потому, что обидели тебя? Я плохой, потому что отпустил из камеры без наказания? Мужик из магазина, обвинивший тебя в воровстве – не он ли взял на работу несовершеннолетнего детдомовца, несмотря ни на что? Он плохой или хороший? Дань?
