И вот она у стены дома. Там тайник. Маленькая шкатулка с детскими «сокровищами».
Неожиданно ее окружает лес. Перед ней вырастает Стена. Ладонь ложится на поверхность камня. Глаза видят темный провал. Сначала страх, потом любопытство.
И снова лес. Теперь она бежит. За ней погоня. Она знает, нужно добежать до Стены, там спасение. Люди с оружием гонятся за ней. Люди с оружием сходят с ума. Они видят трехголового пса – стража. Но она знает, пес не опасен. Он призрак, фантом. Люди не знают. Они стреляют и попадают друг в друга. Они в ужасе. Остался жив только один. Он без оружия и ранен.
И вот она в комнате. В руках маленькая шкатулка. Здесь её память о той, другой жизни. Надо спрятать. Где? Закопченная печная заслонка. Всё!
Дом, доставшийся Соне в наследство, оказался небольшим, но довольно аккуратным. Три окошка на фасаде выкрашенные голубой, ещё сохранившей следы свежести краской, деревянные, видавшие виды ступеньки крыльца, крепко сколоченная чуть скрипнувшая дверь, и девушка оказалась… в собственном сне! Те же стены, стол – покрытый цветастой льняной скатертью, кровать, с ворохом подушек, образ в углу, выбитые занавески, выбеленная русская печка.
– Ну вот, Сонюшка, принимай наследство, – Валентина Михайловна обвела хозяйство рукой, – теперь, это твоё.
Позади, вновь скрипнула дверь и в проёме показалась белобрысая мальчишеская голова.
– Баб Валь, тебя там пастух зовет, – сообщил пацан.
– Что ему?
– А я знаю? – он утер рукой нос. – Я только передал!
– Ты побудь пока тут, я сейчас, быстро, – сказала старушка и вышла.
Соня пулей подлетела к печке и сняла заслонку. Расцарапывая в кровь руки, она вынимала из печки дрова. Есть! В глубине что-то есть! Пальцы нащупали какой-то предмет, но девушка уже знала, что увидит. Это была та самая шкатулка из сна. Быстро сунув находку в рюкзак, Соня вновь сложила дрова в печь и закрыла заслонку. Сердце её колотилось как бешенное. Нужно успокоиться, – приказала она себе. – Закрыть глаза и глубоко подышать.
Когда Валентина Михайловна вернулась, то застала Соню скромно сидящей на стуле.
– Ну что, пойдём или ещё побудешь?
– Пойдем тетя Валя. Что-то не по себе мне здесь.
– Пойдем милая, пойдем.
Улучив возможность остаться наедине, Соня открыла свою находку. В шкатулке находилось несколько предметов, среди них: черный замшевый мешочек с пятью царскими монетами по десять рублей; ожерелье из морских ракушек, носовой платочек с вышитыми инициалами К.М., и фотография в тонкой, позолоченной рамке. Такие старинные фотографии, что находилась в шкатулке, Соня видела лишь однажды, в музее истории.
С фото на неё смотрели те же прабабкины глаза, что и из альбома Валентины Михайловны. Но какая разница в облике! Здесь, Варвара Прокопьевна выглядела не как крестьянка, а как аристократка. Прабабушка была одета в кружевную блузу с широким рукавом «реглан», застегнутую на жемчужные пуговички до горла и длинную, завышенной талии юбку с турнюром. На голове красовалась изящная шляпка с плюмажем. Дополняли ансамбль маленький зонт и сумочка-кисет в нежных ручках. Рядом, приобняв женщину за талию, стоял молодой, статный офицер из Сониного сна. Внизу фотографии имелась надпись на немецком: «Fotostudio von Elvira Munchen 1898».
«Странно, – подумала Соня, вглядываясь в фотографию, – прабабушка выглядит здесь лет на двадцать – двадцать пять. Но на фото из альбома, она выглядит совсем не старше!».
