Во время пламенной речи Лапуреля Джон решил рискнуть и повернул голову так, чтобы мог видеть, как Когто реагирует на слова Пьера. Похоже последние слова не вызвали особо сильного эффекта, и старец всем своим видом показывал, что материальные дары были бы прекрасным средством доказать разумность пришельцев. Но Пьер продолжал свой монолог.
– Поэтому наши вожди вручили нам то, что лучше всего покажет наше уважение и признание величия бунси. То, что является величайшей ценностью и тайной нашего народа.
После этих слов Пьер злобно зашипел:
– Тебе что понравилось валяться в этой грязи? Если да, то эти милые воины растянут это удовольствие до окончания вечности.
Но слова француза предназначались скорее для снятия внутреннего стресса, так как с последними его словами, предназначенными Когто, Клеменсо с Джоном вскочили и принялись распутывать принесённый ими свёрток.
И вот дар был распакован и поставлен перед Когто, который с нескрываемым любопытством следил за суетой чужаков. Когда Родриго с Джоном сделали шаг назад от своего подношения и Пьер, поймав вопросительный взгляд старца, продолжил свою речь, но теперь она не звучала громко и звонко. Лапурель понизил свой голос и старался, чтобы его речь приобрела более таинственный оттенок.
– Нет ничего в этом мире, чего воины бунси, если это им потребуется не отберут силой. Ты можешь построить великую хижину и спрятать свои сокровища в ней, но воины бунси разрушат её и заберут твои сокровища. Ты можешь проглотить драгоценные камни, но воины бунси вспорют твой живот и заберут то, что им надо. Ты можешь попытаться убежать за великое море, но воины бунси преодолеют его, и ты поплатишься за свою дерзость. Если бунси что-то захотят, то они это получат.
Каждое предложение Пьера сопровождалось всё более возрастающими возгласами одобрения бунси, и даже Когто не пытался их присмирить. Хоть он и сохранял бесстрастное выражения лица, но при этом поддерживал ритм возгласов соплеменников притоптывая ногой.
– Но наши мудрецы нашли дар, который воины бунси не могли бы добыть с помощью своей силы и отваги.
Ответом на это стала абсолютная тишина, которая сопровождалась взглядами разозлённых бунси. Некоторые из них подчёркнуто смотрели в сторону Когто, ожидая его приказа убить пришельцев, доказавших свою очевидную и кричащую глупость. Но старец хранил молчание и пристально смотрел на Пьера. В тишине только начал раздаваться голос Джон, который и сам не заметил, как начал нервно бубнить себе под нос:
– Только бы нас сейчас не прибили, только бы нас сейчас не прибили, только …
Его прервал малозаметный, но вполне эффективный тычок локтем Клеменсо. В наступившей тишине Лапурель с ещё более трагичным голосом (в его представление это был достаточно громкий шепот) продолжил
– Наши мудрецы методом проб и ошибок, ценой жертв своих братьев долгие годы искали способ поймать дух света и заставить его служить. Многие пали в этой борьбе, многие сгорели под взором духа света. Но те, кто выживали учились на их ошибках. И вот заклятие призыва было найдено, и мы научились призывать и сковывать духа, но, увы, даже у самых смелых наших воинов не хватало отваги, чтобы хранить связанного узами духа, и наши мудрецы приняли решение отдать этот секрет в руки тех, кто больше всех из живущих под солнцем достоин этого дара.
Рука Пьера указала на предмет, стоящий перед Когто:
