Домой супруги ехали молча. Каждый думал о своем. Еве не давала покоя самая первая фраза Артема, когда врач обратился к пациенту с вопросом, «что вас беспокоит?».
– Я не могу собрать мозги. Они у меня рассыпаются в разные стороны, – отвечал Артем.
Все последующие дни были похожи один на другой: прием лекарств по расписанию… завтраки, обеды, ужины, тоже по расписанию. Как в доме отдыха. Для супругов – свободных художников – такая жизнь казалась испытанием. До последнего времени их жизнь состояла из постоянных встреч с коллегами-художниками, организацией выставок, поездок на семинары.
По утрам, за завтраком, Ева пытала мужа вопросами:
– Ну, рассказывай… что ты чувствуешь после приема медикаментов? Изменения замечаешь?
– Раньше я сидел прибитый пыльным мешком. А сейчас пыльный мешок куда-то делся, исчез… хотя, пыль еще осталась в голове, – шутил муж.
– Много пыли осталось? Сколько? – пытала его Ева.
– Достаточно по сравнению с тем, что было до моего безумия.
– А еще какие изменения, подумай, – не отставала Ева.
– Ну а если думать нечем?… А еще, что-то пальцы на руке задрожали… – он показал на дрожащую ладонь.
– Признаки болезни Паркинсона.
– Это Паркинсон пришел в гости к Альцгеймеру, – невесело заметил Артем. – Знаешь, я только что видел во сне своего отца, – сказал он неожиданно.
– И как ты его видел?
– Он вышел из нашей кухни и подошел ко мне. Мы оба вошли в гостиную. Молча. Без слов. А потом он куда-то исчез, растворился, – рассказывал Артем.
– А ты раньше видел его во сне? – спросила Ева.
– Нет, никогда. После его ухода из жизни никогда. Но это был не сон. Я видел его живым. Не во сне, а наяву.
– Галлюцинация? – спросила жена.
– Да, – отвечал муж.
Ева с утра давала мужу очередную порцию медикаментов и отправлялась за покупками и по делам. Она старалась успеть к обеду до его второго приема лекарств. Боясь, что он перепутает и примет больше, чем положено, она сама распоряжалась лекарствами.
В тот день она вернулась с небольшим опозданием. В дверях ее ожидал встревоженный муж:
– Я все время, пока тебя не было искал документ… Кладбищенский… мое право быть захороненным на семейном кладбище…
Секундное замешательство… по ее спине пробежал холодок… но Ева собралась с силами и поспешила успокоить Артема:
– Ты мне после смерти родителей принес этот документ, чтоб я сохранила его. Не волнуйся. Я его сохранила в папке среди других документов.
– Слава Богу. Гора с плеч… – он прошел в гостиную, упал в кресло, откинувшись на спинку, закрыл глаза. Ева подошла к нему, устроилась в ногах, прижалась к нему:
– Не пугай меня так больше… прошу тебя… все мы смертны… я как-то прочитала любопытную статью… сейчас не могу вспомнить автора…
– Вот! И у тебя Альцгеймер! – обрадовался Артем.
Ева улыбнулась: – Возможно…
– Ну и… – вопросительно посмотрел на нее муж. – Что за статья? – «Человек – слуга своего мозга»… «Мы заперты в своем мозге»…
И еще одно высказывание. Оно мне особо врезалось в память: «Мозг – это оркестр. На нем надо научиться играть…»
– Джазовый, или симфонический? – спросил Артем. – Мой мозг, точно симфонический… Не люблю джаз.
– А у меня джазовый. Обожаю джазовые композиции. Сейчас включу мою любимую волну.
Ева поднялась с колен и подошла к приемнику.
В комнате зазвучали джазовые композиции.
Через неделю у Артема резко поменялось настроение. Ева с тревогой наблюдала, как он бесцельно меряет шагами комнату туда-обратно, приговаривая: – Что это со мной? Не пойму…
