И грянет атомов песнь - страница 23

Нужно было выбраться на оживленную улицу и затеряться в толпе, оторваться от преследования старым добрым способом.

Еще чуть-чуть и…

Почти инстинктивно я дернулся в бок, и громадный комок яростной шерсти пролетел мимо меня, оставляя глубокие порезы на синткоже рукава.

Ксенос грациозно перекатился, несмотря на свой рост, а потом застыл – преграждая мне путь. Я тоже остановился, взвешивая ситуацию, но топот нагоняющих нас бандитов не сулил ничего хорошего.

– Кто ты, человек? – Сузив глаза произнес нарранурец. Словно готовый к охоте хищник, он медленно кружил по переулку передо мной. -Аньяхо… Твое лицо кажется мне знакомым…

Я молчал, взвешивая варианты.

Слева пара дверей сигналила мне красными индикаторами закрытых замков, справа складной электролифт мог доставить меня на крышу, но времени разбираться с его включением не было.

Сзади из полутьмы проулка вот-вот должны были показаться головорезы пушистого, вооруженные и мечтающие поживиться моей душонкой. Сам нарранурец не отводил от меня взгляд, но был всего лишь один на моем пути к свободе.

Тем более, я уже сражался с ним. И вполне успешно.

– Ты уже извини… – Сказал я льву и помчался вперед, почти не касаясь земли. Расстояние быстро сокращалось, а мой противник застыл истуканом.

“Интересно…” – Произнесла Буря задумчиво. Я прыгнул вперед, занося ногу для удара.

“…Почему его сердце звучит чуть в стороне?”

Я пролетел сквозь световую иллюзию нарранурца, обескураженный и потерявший равновесие. Лишь краем глаза я успел заметить отделившуюся от стены тень – размытое пятно, устремившееся ко мне.

Эволюция – штука хитрая.

Механизмы, которые приобретает развивающийся вид на своем тернистом пути к высшей форме, позволяют ему выживать там, где другие виды уступят.

Эти механизмы обусловлены факторами экзосистемы, наличием альфа-хищника или иной угрозы, что сподвигает организм адаптироваться и улучшаться.

Я не слышал про такие особенности этой расы, но, наверняка, на Наррануре что-то заставило этот разумный вид обзавестись крайне занимательными физиологическими способностями.

Каким-то образом этот ксенос мог преломлять свет, создавая как миражи, так и скрывая себя маскировочной вуалью.

Удар вынырнувшего из теней нарранурца метил мне в ноги, чтобы окончательно выбить почву из-под них.

И у него, безусловно, это получилось бы, если бы Буря не изменила меня.

Я прыгнул в воздух, придавая себе вращения. Увернулся от когтей противника и, разогнанный угловой скоростью, ударил в ответ.

Что-то треснуло, и нарранурец отлетел к стене, оставляя вмятину на полимерных пластинах фасада. Сполз на темную землю, тяжело облокотившись спиной на здание.

Застыл, глядя на меня.

– Хороший трюк, – похвалил я противника, чтобы сгладить углы конфликта, – почти получилось!

Лев оскалился.

– Трюк был в другом, фьиш… – Произнес он, хрипло засмеявшись.

– Оу… – Только и сказал я, услышав позади звуки разогретых и готовых к стрельбе плазматов. – Понял.

Пока я занимался нарранурцем, остальная братия догнала нас и взяла в полукольцо.

Обернувшись, я поглядел на десяток направленных в мою сторону стволов – даже с учетом моей нынешней феноменальной реакции увернуться от такого количества плазмы будет практически невозможно.

«Я взвесила шансы… » – Буря словно читала мои мысли. – «Вероятность успеха одна целая семь десятых процента.»

Вздох вырвался из моей груди.

Вот так бесславно окончить свой путь, когда судьба подкидывает второй шанс, ужас как не хотелось.