Услышал, как что-то звонко клацнуло, и робко открыл один глаз, потом второй. Застыл с приоткрытым от ужаса ртом – змеиная голова крепко вцепилась зубами в лезвие ножа и раз за разом судорожно сжимала пасть.
– Хэд, как это? – еле слышно выдавил Костя.
Инструктор ничего не ответил. Зажав нож в руке, неторопливо подошёл к костру, снял с ноги тяжёлый ботинок и хорошенько стукнул им по змеиной голове, а затем стряхнул её в огонь. Сел спиной к Косте, надел ботинок и ровно произнёс:
– У змеи очень низкий метаболизм и медленная циркуляция крови. Поэтому укусить она может даже спустя часы после смерти. Не всё мертво, что кажется таковым.
В лекторском тоне мелькнули оскорблённые нотки, и Костя почувствовал себя виноватым. Открыл рот, собираясь извиниться, но инструктор опередил.
– Поешь или поспи, – сказал он, не оборачиваясь. – Как хочешь. На рассвете выдвигаемся. Здесь неподалёку город. Нефтезаводск. Отправимся туда, по дороге раздобудем тебе штаны.
– Где мы их раздобудем? – недоверчиво фыркнул Костя. – Сделаем из змеиных шкур? Стой, Хэд. Ты сказал «Нефтезаводск»? Ведь там мои родители познакомились! Отец сто раз рассказывал. Вот так совпадение!
Инструктор это никак не прокомментировал, только буркнул: «Спокойной ночи» и лёг на бок, спиной к костру.
– Спокойной ночи, – отозвался Костя, глядя в огонь.
Змеиная голова больше не шевелилась. Застыла в пламени с вытаращенными глазами, а остатки яда, кипя и пузырясь, медленно вытекали из распахнутой пасти.
6. ЛУЧШЕ ОДИН РАЗ УВИДЕТЬ
Пустыня Каракумы близ Нефтезаводска / ?
Оставшаяся ночь прошла без сна. После долгих колебаний Костя решился-таки утолить голод змеиным мясом. Откусил вначале осторожно, брезгливо, но дальше ел уже с нарастающим аппетитом и даже с жадностью, пока не почувствовал, что его мутит. Остальное время просидел, таращась на костёр. Думал о родителях и глотке воды.
Ровно с первыми зашевелившимися на горизонте лучами зашевелился и Хэд. Сел спиной, поправляя очки и бандану. Только теперь Костя вдруг понял, что слопал почти всю змею, а инструктору оставил жалкие объедки. Но тот даже не взглянул в сторону еды. Затоптал костёр, бросил короткое «Готов?», после чего, не дожидаясь ответа, уверенно двинулся в путь. Шаги у него были, наверно, метровые, и Косте ничего не оставалось, кроме как поспешить следом.
Длинные полы плаща, накинутого на плечи, с шелестом волочились по песку, будто пара змей ползла по пятам, и звуки эти подгоняли вперёд. Хэд больше не заводил разговоров про сдвиги и носителей, не читал нудных лекций про местную флору-фауну. Шёл молча, целеустремлённо, а окружающий ландшафт тем временем ни капли не менялся. Примерно через полчаса Костя не выдержал и спросил:
– А ты точно знаешь, куда идти?
– Да. Точно знаю.
Ответ прозвучал так холодно, что сразу стало ясно – инструктор ещё дуется, и Костя попытался завязать разговор.
– Хэд, – задумчиво произнёс он, будто пробуя слово на вкус. – Что за странное имя?
– А что за странное имя Костя? – не оборачиваясь, бросил инструктор, и разговор затух.
Солнце тем временем уже почти выкатилось из-за горизонта, начиная неумолимо припекать. Костя нёс плащ в руках и нерешительно поглядывал инструктору в спину, прикидывая, как бы невзначай вернуть одежду хозяину.
Хэд всё так же целенаправленно шёл в каком-то одному ему известном направлении. Размеренно, не сбавляя и не прибавляя шага, не двигая головой, словно запрограммированный робот. Ещё страннее вела себя разноцветная бандана. Если Костя смотрел на неё искоса, краем глаза, то через пару секунд начинало мерещиться, будто радужная ткань бешено искрит в солнечных лучах, но стоило взглянуть в упор, как искры сразу исчезали.
