Ретривер послушно побрёл к двери, но едва мама отвернулась, как тут же пошёл обратно – поближе к пирогу.
– А ещё он в моей комнате налил, – пожаловался Костя.
– Ну это вина не пса, – мама упёрлась руками в бока, – а того, кто обещал с ним погулять сразу после уроков. А пришёл на час позже.
В свои четырнадцать Костя уже успел перерасти маму почти на целую голову, однако сейчас под строгим взглядом, направленным снизу вверх, съёжился, ссутулился и пробормотал:
– Щас погуляю.
– И не тяни. Донья Роза сказала, будет гроза, а её прогнозы точней, чем у синоптиков. Наверно из-за артрита.
– Не будет никакой грозы, – фыркнул Костя уже в коридоре, застёгивая на Кике ошейник. – Солнце светит, а у доньи Розы не все дома.
Во дворе у пса имелся личный вольер. Огороженный сетчатым забором, с мягким зелёным газоном и конурой, похожей на миниатюрный дом. Каркас из строганного бруса, стены из первосортной вагонки, черепичная крыша, просторное крыльцо.
Именно так около месяца назад отец нахваливал купленную конуру, прежде чем решился назвать маме астрономическую стоимость. Потом передумал, перерешил, и с тех пор ретривер крутился в доме, а супержилище пустовало. Но отцу было видней, а Кике опасливо обходил конуру стороной, будто подозревал в недобрых намерениях. Даже фиолетовую косточку, заманчиво лежащую на крыльце, пёс считал, кажется, чем-то вроде приманки в капкане.
– Так, Кике. Хватит дурить, – Костя решительно нахмурился. – Дуй в свою виллу.
Но заманить собаку в конуру оказалось невозможно. Костя приказывал, просил, уговаривал, махал перед мордой ретривера резиновой косточкой и кулаком, а потом сбегал в дом и вернулся с куском пирога. Но даже это не помогло – Кике не двигался с места и только переминался с лапы на лапу. А когда Костя схватил пса за ошейник и попытался затащить внутрь силой, тот вспахал газон всеми четырьмя лапами, но всё же вывернулся и отбежал на безопасное расстояние. В итоге пришлось показать пример и залезть в конуру самому.
– Вот, видишь. Совсем не страшно. – Костя высунул голову. – Ко мне, Кике.
Ретривер в ответ трижды гавкнул и отвернулся – похоже, слушаться человека, сидящего в собачьей конуре, пёс считал ниже своего достоинства.
– Балбес, – буркнул Костя, на четвереньках выбираясь наружу.
– Буэнос диас, – скрипнул старческий голос.
От неожиданности Костя вздрогнул и ударился спиной. Поднимаясь на ноги, поздоровался в ответ:
– Буэнос диас, донья Роза.
Старушка-соседка, подслеповато щурясь, выглядывала из-за угла живой изгороди, лукавая улыбка играла на смуглом, морщинистом лице.
– Тормента, – донья Роза ткнула пальцем в небо.
Тормента. Гроза.
Костя снисходительно хмыкнул в ответ, но, глянув вверх, удивлённо поднял брови. На голубом безоблачном небе чернильными пятнами разливались невесть откуда взявшиеся тучи. Густые, грозные. Вдали, за спиной старушки сверкнула молния, а через несколько секунд раскатисто прогремел гром. Донья Роза вздрогнула и засеменила в дом, а Кике испуганно вякнул и юркнул в суперконуру. Только Костя остался стоять на месте.
«Кто увидел молнию, готов к удару грома», – вспомнилось ему, и по спине пробежали мурашки.
