«Значит, носитель амулета может слышать происходящее в нем, только если он будет в тесном контакте со мной, – решил я. – Во всяком случае, когда полуэльф крался по лесу, я, чтобы не мешать, отступил в глубь сознания, и Сардас воплей Гиббона не слышал. А тот колдун, который командовал душами… ну, будем считать, что он прошел специальную подготовку».
«Хватит! – Вопли пленника, мешающие мне думать, приобрели просительную интонацию. – Сними с меня эту иллюзию, волшебник!»
«Какую иллюзию? – Мой дух подлетел к клетке. – Парень, ты что, не понял, что произошло?»
«Понял, – с готовностью кивнул Гиббон. – Мы рассердили мага разума или иллюзиониста. Готовы выплатить компенсацию и принести официальные извинения. Выпусти меня…»
«Вы – это кто?» – уточнил я.
«Я, баронет Стайклиф и маркиз Хдело, – с готовностью ответил пленник. – Значит, их ты не тронул, только меня зачаровал?»
«Так вот как звали тех двоих, – задумчиво пробормотал я, – надо запомнить».
«Что значит «звали»! Отпусти!» – не унимался пленник, упрямо не верящий в собственную смерть.
Чтобы заткнуть его, я прекратил подачу энергии и стал внимательно наблюдать за силуэтом.
«Что ты творишь?! – не унимался урод. – Хватит! Прекрати! Мой отец заплатит…»
На последних словах его речь стала угасать, а руки, которыми он размахивал, начали двигаться медленнее, как будто под водой. Еще пара выкликов и дерганий – и душа аристократа затихла.
«Заряд кончился», – вынес я вердикт, легонько пиная стену клетки.
В следующий раз пленник пришел в себя почти на рассвете. Потом ближе к обеду. Под вечер. В общем, в сутки он приходил в себя три-четыре раза и редко на срок, превышающий две минуты, в крайнем случае, три. Но в те моменты, когда он все-таки был в сознании, шума от него было изрядно. Да еще какого! Вот уж не знал, что можно так ругаться. В конце концов мне это надоело.
«Да заткнись ты, – прорычал я, после того как этот ублюдок весьма изощренно прошелся по моей генеалогии. Не подействовало. Сам виноват. Нацепить на силовую нить что-то вроде крюка было секундным делом. А вот пройтись ею снизу вверх по силуэту пленника трехсекундным. Можно было бы, конечно, делать это быстрее, но я решил растянуть удовольствие. Гиббон не возражал, только визжал, как поросенок, пока мое орудие не добралось до того места, где у живых располагается горло. А затем он заткнулся. – Вот так-то», – хмыкнул я и вернул энергетическую конечность обратно.
На конце крюка трепетал небольшой алый лоскут, медленно впитывающийся в меня. В следующий раз пленник пришел в себя только через день. Но в сознании он пробыл недолго. Краткий взвизг, и я оказался обладателем новой добычи.
«Любопытно», – произнес я, впитывая украденную энергию. Видимо, способность амулета поглощать чужие души нужна не для красоты, а для увеличения, так сказать, полезной емкости. Гм… а почему набирается так мало? Из трубопроводов-то вроде куда активнее энергия сочится… А! Так ведь тот колдун собирал вроде бы персон исключительно экстраординарных, а этот аристократишка – самый обычный человек… Не очень умный вдобавок. Как бы заставить его замолчать, а? Гм… учитывая, что энергию на активные действия он копит несколько часов, можно попробовать забрать ее раньше, чем она пробудит эту прямоходящую обезьяну.
Теория подтвердилась: после того как я раз в шесть часов выкачивал из барончика хилый лоскуток, тот вообще в сознание не приходил.
