– Только румяна, Эмми, на большее нет ни времени, ни сил, – быстро скомандовала я служанке, попутно просматривая отчеты, отданные майордомом.
Выйдя в коридор, я сильнее закуталась в наброшенную на плечи шаль. Здесь всегда было холодно, в самые суровые зимы можно было увидеть и пар изо рта, так что я привычным спешным шагом направилась в сторону кабинета камергера моего мужа.
– Почему вы назначили майордомом вашего камергера, который в детстве был вашим компаньоном? – спросила я Дориана в 14 лет, пока мы прогуливались по двору. – Учитель говорил, что все это должны быть разные люди.
– Незадолго до смерти отец сказал, что ожидать предательства можно от любого приближенного. Почему-то тогда это оказало на меня сильное впечатление, настолько, что я все еще не могу этого забыть, как и мысль, что посетила меня тогда: «в таком случае пусть рядом будет только один».
– Но вы ведь привязаны к маркизу Бедфорду сильнее, чем к кому-либо, – заметила я, – разве от этого не будет больнее?
– Сильнее всех я все же привязан к тебе, моя Бель. – Дориан с улыбкой поцеловал мою руку. – Лучше уж пусть мне вонзит в спину один нож мой компаньон, камергер и майордом, чем три разных человека ударят меня.
В конечном итоге Теодор стал для моего мужа и для меня и слугой, и братом, и добрым другом, а также женихом несостоявшейся фаворитки.
– Ваше императорское Величество, – радостный голос из недр кабинета приветствовал меня, пока я жмурилась от неожиданно яркого света из окна напротив входа, – я рад видеть вас в добром здравии.
– Я тоже рада нашей встрече.
Теодор поцеловал мою руку, после чего долго смотрел в глаза. Ком в горле заставил меня поджать губы, я колебалась целую минуту, прежде чем обнять его.
– Осмелюсь сказать, что разделяю вашу боль, хоть и не могу сравнивать степени нашего горя.
– Мне все еще не верится, – я опустила веки, надеясь, что это поможет сдержать слезы.
– Знаю, Ваше Величество.
Теодор был единственным мужчиной, которого я могла обнять помимо мужа, начиная с 9 лет, когда меня забрали во дворец и выдали замуж. У нас никогда не было чувств по мимо дружеских, как и не было меж нами недопониманий. Маркиз обещал, что всегда будет на стороне правящей семьи и верил, что пока правим мы с Дорианом, ему не придется видеть семейных распрей внутри дворца.
Стол заполнился закусками, а комната – ароматом кофе.
– Вы читали мои отчеты?
– Да, ты отлично постарался за это время. И прекрати говорить формально хотя бы на едине.
– Как пожелаешь, – он шуточно поклонился в своем кресле, – Аннабель, со следующей недели прогнозируют улучшение погоды, так что многие дворяне покинуть столичные резиденции и отправятся домой. Как смотришь на то, чтобы провести заседание сената сегодня вечером?
– Хорошая идея, наверняка эти мужланы уже составили пару чудных планов о том, как сместить меня.
– Жаль, что состав сената нельзя менять так скоро, если не хотим столкнуться с критикой, – он поправил свои блондинистые волосы и откинулся на спинку с чашкой в руках, – из-за нарушения права наследования необходимо сохранить стабильность в управляющем органе, дабы не допустить больших волнений.
– Что вообще говорят обо мне сейчас?
– Народ не выказывает недовольства, а вот дворянство естественным образом раскололось на две фракции, хоть и радует, что пока нет тех, кто планирует прервать род Рутил.
– Хвала Богине, – я вздохнула, прокручивая в руках чашку так же, как единственную мысль в своей голове, – Тео, мне придется надеяться на твою помощь.
