– Эля, зачем тебе это? – выделив слово «тебе», спросил Олег.
– Что «это»?
– Раскопки, артефакты… наконец, историк из провинциального университета.
– Откуда мне знать? – почти натурально удивилась она. – Когда вам кто-то или что-то нравится, вы же не спрашиваете себя: зачем да почему? А если мне нравится историк из провинциального университета?
– И поэтому ты не упускаешь ни одного случая подколоть меня или поставить в неловкое положение?
– Ну, про неловкое положение вы загнули, товарищ. Не было такого. А вот подколоть… – так я веду себя как школьница: чтобы обратить на себя внимание мальчика, надо делать ему всякие мелкие пакости. Именно так я и поступаю.
Олег промолчал, ощутив приступ усталости.
– Арни! Хватит полоскаться! Тяжело ведь грести, – крикнула Эльвира, привстав со скамейки. – Или уж сам плыви, или залезай сюда.
Арнольд навалился на борт и легко перемахнул через него, едва не перевернув лодку. Затем он отправил Олега на корму и, ухватив Элю за ноги, неожиданно скинул её в воду. Лодка при этом опять чуть не опрокинулась. Хорошо, что Олег в противовес плюхнулся на правый борт, схватив рукой навигатор, и сделал это настолько профессионально, что Арнольд поднял большой палец.
– Судно рассчитано на двоих, – будто извиняясь, сказал Арнольд и сел на вёсла. – Плыви рядом. Остался пустяк – всего-то метров семьсот.
Она обворожительно улыбнулась. Олег вопросительно посмотрел на неё, но Эльвира послала ему воздушный поцелуй и легко заскользила по воде.
* * *
16 июля, 17.04
К началу вечерней работы, не советуясь ни с ПАФом, ни с Анной Георгиевной, Олег объявил, что первый раскоп на несколько дней консервируется. Как ни странно, ПАФ не возражал.
Эльвира сосредоточенно ковырялась на своём участке. Арнольд сидел рядом и задумчиво смотрел на неё. Олегу показалось, что в нём проснулась страсть. Приехал и Станислав. Он попросил участок рядом с Элей. Но работал не так сосредоточенно, как она. Иногда он втыкал скребок в землю и также задумчиво смотрел на соседку. Более молодые дамы – студентка и школьница – его не привлекали.
«Чёрт возьми, – невесело подумал Олег. – Трое… нет, четверо… даже пятеро мужиков пялятся на эту киевлянку; кто – с бесполезной надеждой, кто – со сладостным воспоминанием, сожалея о скоротечности этих дней, кто – с тревожным чувством восхищения».
– Ага! И вы туда же! – послышался голос Насти.
– Куда? – не понял Олег.
– Да на Эльвиру. Что вы все смотрите только на неё? Или она такой обалденный романтический персонаж, о котором мужчины мечтают всем хором?
– А как мечтать? Поочерёдно? – устало отмахнулся Олег.
К концу вечернего сеанса была полностью раскопана вторая кладка. Она ничем не отличалась от первой – ни по высоте, ни по степени сохранности. Пробное прочёсывание суглинка внутри периметра сразу дало интересную находку: идеально сохранившийся крупный осколок греческой керамики, как предположил ПАФ, – хиосской. Анна Георгиевна так вцепилась в этот суглинок, что готова была пропустить ужин. Неожиданное сочувствие проявила Эля. Она поднялась во весь свой «чуть выше среднего» рост, нависнув над скрюченной старушкой, и чётко произнесла:
– Анна Георгиевна, давайте лучше выпьем. Вина. Непременно красного.
– Верно! – удивлённо ответила бабуся и со второй попытки распрямилась. – Вы в одном ошиблись: вино у нас белое.
Археологи оживились от предчувствий и азарта. На радостях Эля согласилась отужинать в гостях и подбила на это дело Стаса и Арнольда. По кухонной части археологи выгодно отличались от московско-киевской элиты – не зря Олег настоятельно рекомендовал ПАФу выбирать кандидатов, знающих национальные особенности кулинарии. Знаменитый украинский борщ умели готовить все, кроме Евгения. Пока Эльвира восторгалась запахами, – до еды ещё дело не дошло, – Олег достал тщательно запрятанные три бутылки инкерманского каберне.
