Так неуверенно себя я чувствовал только во сне, когда понимал что сплю. Но это случилось не во сне. Его доводы и объяснение погрузили меня в такое сонно-подобное состояние, когда ничего не можешь сказать наверняка, даже свои способности становиться под сомнение. То, как-то отдаленно понимаешь, что можешь сделать, что-то такое, чего раньше не то, что бы ни делал, а даже боялся подумать о том, что бы тебя не посчитали психом что хочешь такое сделать. Как будто какой-то барьер падает, и ты способен на многое, то чего раньше не делал. Ты знаешь, что способен это сделать, но не понимаешь как.
А потом, чудеса закончились. И он исчез! И знаешь, вместе с ним пропало то нечто, что ставило под сомнение мои способности, возможности. Это чувство того что я могу, ушло вместе с ним, и тогда я как будто умер. Не было ничего, только пустота и глупый смех от того, что я смог убедить сам себя, что я это могу. Он принес с собой силу, волшебство, а потом забрал. Я искал его остаток службы, но потом как по волшебству все те с кем я работал, над этим делом попросту забыли этот случай. И я попросился работать в архиве, хоть как-то смягчить все это.
Ты просишь помощи! Он мне как-то рассказал про неких существ которых он назвал темные отшельники, с твоих слов ты столкнулся с хранителями врат, того мира, он мне говорил, что существует две системы охраны, это бойцы, хранители ключей от места, где спрятаны сами ворота.
Я доживаю свой век, и хочу уйти спокойно. Найди Ашанина, он сможет тебе помочь.
– Ашанин. Это кто еще такой? – спросил Камагин.
– Это еще сложнее. – Как-то странно ответил Николаевич. – Он проходил по одному делу как очевидец, он не относится к людям, и не является отшельником. Он что-то другое. Я не знаю что он. Но с уверенностью могу сказать, от человека у него остался только облик. Вот адрес. Я как-то помог ему, он сказал, что он обязан мне, скажи ему, что ты от меня, он поможет лутьше. – Архивариус протянул листок с адресом. – Больше не начинай этот разговор, позволь мне уйти спокойно.
Камагин вышел из архива. Петр Николаевич зашел за стеллаж. Посмотрев на мертвого Петра Николаевича, лежащего калачиком в углу, усмехнулся;» «Ты был прав, старый мент, ты помог мне, а я тебе» Он усмехнулся и растаял в воздухе.
– Майор, – обратился молодой лейтенант, – вы, действительно хотите поехать к этому Ашанину? – Камагин смотрел на заведенный уазик, ждавший его у входа.
– А ты как думаешь? Тело, разрубленное катаной. И каким-то немыслимым образом оно оказывается в психушке. В которую, я отправил убийцу. И что теперь? С меня четыре шкуры сдерут, если я не выясню, что происходит.
Камагин понимал, страх смерти лутьше скрывать подо все, что попадется под руку, и ответственность лутьше вариант.
– Майор. Я распорядился положить останки в морозильник… – лейтенант посмотрел на Камагина и добавил. – Я лично повесил замок на холодильник. Вот ключ.
– Пятерка за сообразительность. Постарайся не высовываться. – Предупредил Камагин.
– Майор, что происходит? – шепотом спросил парень.
– Я и сам не понимаю. Но кажется что-то серьезное. Самое главное не поддаваться панике. – Пытался приободрить товарища, но вышла как-то не очень. Видя попытки Камагина, лейтенант испугался еще больше.
– Кто будет спрашивать, я уехал по тому адресу, что на столе. —
– Удачи. – Пожелал лейтенант.
– Она мне пригодиться. – Неуверенно проговорил Виктор, уезжая от отделения.
