Кикимора вдруг сдулась, будто воздушный шарик от выстрела Пяточка, осела на лавку и, отведя взгляд в сторону, хрипло прошептала:
– Дебет с кредитом не сходятся…
– Беда… – тоже прошептал я, пораженный невиданным доселе зрелищем – растерянной, смущенной и подавленной Агриппиной Падловной.
– Беда, – кивнула главбух, – я тыщу раз сверяла, перепроверяла, подсчитывала, а не сходится и всё тут.
Я очень далёк от понимания бухгалтерских процессов и все эти термины, которыми меня заваливала Агриппина Падловна, пытаясь объяснить проблему, понимал, хорошо если один из трёх, да и то, так, интуитивно. Но в целом ситуация складывалась подозрительно похожей на все те неприятности, которые рухнули на меня сегодня, начиная с потолка тронного зала: в бухгалтерии произошло нечто такое, чего произойти в принципе не могло.
– Я ж уже сто семьдесят шесть лет главбухом у царя-батюшки работаю, – всхлипывала пожилая кикимора, – и ни разу такого не случалось, шоб квартальный отчёт сдать не шмогла!
– Ну, Агриппина Падловна, ну не переживайте, ну не сошлась у вас сумма… сколько там?… Шестнадцать грошиков? Ой, ну какая мелочь!
– Федя, да не в сумме дело-то! – вскинулась главбух. – Просто быть такого не могёт!
– Ну-у-у… Ну, давайте с другой стороны взглянем. Ну, не сошлось и как это сейчас повлияет на работу бухгалтерии?
– Бухгалтерия не сможет продолжать работу, – она посмотрела на меня как директор школы на первоклашку. – Никаких счетов, никаких приходов-расходов, никакой зарплаты, пока не подпишут квартальный отчёт.
– Не будет зарплаты? – встрепенулся Михалыч. – Внучек, надо что-то срочно решать!
– Агриппина Падловна, – я отмахнулся от деда, – а кто подписывает отчёт? Ну, кому вы его сдаёте-то?
– Ну как же?! – удивилась бухгалтерша. – Кощей-батюшка и проверяет и подписывает.
– Ну и в чём проблема? – я облегченно улыбнулся. – Где подписать надо?
– Вот тут, – главбух ткнула корявым пальцем в какую-то строчку. – Только так нельзя же…
Но я уже выводил фломастером размашистую роспись. Едва я закончил, как лист подёрнулся рябью и на секунду окутался синеватым облачком.
– Прошло… – благоговейно прошептала Агриппина Падловна.
– Всё в порядке?
Агриппина Падловна, в спешке собирала листы со стола, а потом встала, внимательно посмотрела на меня и… поклонилась. Вернее – попыталась поклониться, но из-за объёмов сделать это было очень затруднительно, но жест я оценил.
– Все бы проблемы так решались, – облегченно вздохнул я, когда главбух покинула нас, – да, Михалыч? Расписался и порядок!
– Какой ить порядок? О чем ты, внучек? – дед озабоченно почесал в затылке, а Маша с Калымдаем неодобрительно посмотрели на меня.
– Думаете это из той же серии невозможных происшествий? – озаботился я. – Опять кто-то под Кощея копает?
– Под тебя, внучек, – поправил дед.
– Ладно, давайте пока не паниковать, – заявил я. – Посмотрим, как и что дальше будет, может, совпадение банальное.
Дальше было не так драматично, но до самой ночи приходили вести о мелких неприятностях. Действительно, мелочь, ну там, монстрик один взорвался. Просто так, бежал по коридору по своим делам и раскидало бедолагу по стенам. Как? Почему? Ничего не понять.
В художественной галерее рассыпалась в пыль античная композиция «Зевс, в облике белого гиппопотама, соблазняет Диониса в облике розового фламинго». Тут можно только порадоваться гибели непревзойденного шедевра. Правда, Гюнтер наверняка горевать будет, но ничего, переживёт.
