– Михалыч, записывай! – скомандовал я. – Продолжайте, дедушка Лиховид.
– Глава на островке малом спрятана под остатками древнего капища, – начал перечислять колдун. – А островок тот, Зензик называется, между Тмутараканью да Корчевом искать надоти. Тулово али хребет издавна у морских царей хранитси. А очи в два яхонта, те другому подземному народцу, чуди, в сохран отданы.
– О, а у нас как раз посол от морского царя ошивается, – обрадовался я. – Можно сразу с туловищем вопрос разрешить.
– Это… босс, – оживился Аристофан. – Я в Тмутаракани бывал как-то в натуре. Мы с пацанами туда к местной братве реально на стрелку ездили. – Он почесал между рожками: – Конкретно здоровые они там.
– Влупили вам, бойцам конкретным? – ухмыльнулся Михалыч.
– Да хрен там, – засиял Аристофан. – Я десяток чисто в засаде еще держал, отбились.
– Возьмешься туда смотаться, Аристофан? – прервал я воспоминания беса.
– Без базара, босс. Реально пацанов возьму и рванём.
– Отлично. Завтра с утра и отправляйтесь. Чего тянуть?
– Федор Васильевич, – поднял руку Калымдай. – А я с ребятками своими могу к этой чуди сбегать. Только где искать-то их?
– Лиховид Ростиславович? – я повернулся к внимательно слушающему нас колдуну.
– На север путь воину нашему лежит, – задумался Лиховид, а потом выудил прямо из воздуха свою огромную призрачную книгу и стал с шумом листать её. – Мордва… не, енто не они… Аримпасы… А, помню этих трехглазых, не они… Хазары… Та ещё сволота… Хохлы… А вот, чуди! Так-так… Верно, на север итить надоть… Ага, гора трёхглавая, а под ней как раз и они… Так что, майор, чеши на север и ищи гору тройную, под этой горой твои чуди и живут.
– А это далеко, Лиховид Ростиславович? – засомневался я. – Как пойдет Калымдай, да на полгода. Знаю я эти ваши расстояния сказочные.
– Не ведаю, – развёл руками колдун. – А итить всё одно придётси.
– Федор Васильевич, – встрепенулся Калымдай. – А чем у нас Горыныч сейчас занят?
– О, верно, молодец, майор! – обрадовался я. На Горыныче самое то путешествовать по сказочным путям. – Только ты бойцов много на Змее не разместишь.
– Да много и не надо, Федор Васильевич. Десяток возьму и хватит. Остальные и вам тут пригодиться могут, пусть в казарме наготове сидят.
– Десятка не мало будет? – усомнился я.
– Да мы же не войной идём, – хохотнул Калымдай. – Вежливо придём, вежливо попросим. А если что, так и десятка хватит шороху там навести.
– Ну, смотри… – я снял с шеи ложку и стукнул ей по углу стола. – Горыныч? Горыныч, спишь что ли?
Из ложки послышался протяжный зевок и, судя по басу, правая голова, недовольно прогудела:
– Ну чего?
– Горынушка, сокол ты наш, уж не гневись, что я тебя беспокою, а не соизволишь ты, зверь сказочный чешуйчатый, сон свой богатырский прервать…
– Чего? – вмешался писклявый голосок левой головы.
– Ты Горыныч, охренел?! – заорал я. – Дрыхнешь, скотина?! Ты забыл, с кем разговариваешь?! Разожрался за осень, опух от безделья?! Отечество в опасности, а он морды там крутит, «чаво, чаво»!
– Федь… ты чего? – осторожно пробасила правая голова. – Случилось что?
– Случилось! Завтра на рассвете, чтобы как штык на полянке у ворот был, понял?!
– А куда летим?
– Куда надо! – отрезал я и снова грохнув ложкой, оборвал связь.
– Так ему, внучек, – ухмыльнулся дед. – Ишь, волю почуйствовал жаба крылатая!
– Деда, организуешь мне завтра с утра посла этого морского?
– На завтрак? – хихикнул дед, но тут же посерьёзнел. – Сделаем, внучек. Прямо в тронный зал и доставят его, не переживай.
