Вы спросите, а почему это убийство попало в дела прокурорского надзора. Всё дело в событиях 24 июля 1905 года, состоявшихся неподалёку от воинских лагерей. Именно в тех местах Максимилиан Швейцер проводил «Солдатский праздник» от партии социалистов-революционеров. Вот и теперь эсэры собрались в том же месте и взялись вести агитацию среди нижних чинов. Но то ли не на тех напали, солдатики оказались верными присяге, то ли забыли главное, что было у Швейцера на «Солдатском празднике» – организовать закуску для нижних чинов. Ротные фельдшеры Нарвского пехотного полка Алексей Вихорев и Александр Барышников перед вечером доложили дежурному по полку капитану Дашкову, что в овраге за лагерями собралась сходка подозрительных людей. Оные молодые люди зазывают к себе солдат, читают им какие-то прокламации и склоняют к неповиновению начальству, уверяя, что если несколько человек взбунтуются, то полк на театр военных действий на Дальний Восток не пошлют. Капитан Дашков приказал поручику Беляеву и зауряд-прапорщику Мельникову взять по полуроте солдат, и на месте сходки задержать все принимавших в ней участие нижних чинов. Полуроты развернувшись в цепь, с двух сторон подошли к месту сходки, задерживая всех встреченных молодых людей и барышень на своём пути. Всего было задержано 24 человека, препровождённых после под конвоем в Смоленское губернское жандармское управление. Поручик Беляев и зауряд-прапорщик Мельников утверждали, что в сторону солдат некоторые убегавшие в овраг революционеры стреляли из револьверов. На это Беляев приказал троим нижним чинам из своей полуроты открыть ответный огонь. Произошло всё это около восьми часов вечера. А утором неподалёку в овраге был найден труп Адаскина. Поначалу военное начальство отказалось указать фамилии стрелявших солдат.
Ходивший из Новой Ямщины за своими лошадьми Шлёма Буркевич показал следователю, что видел, как нижние чины у оврага гонялись за каким-то молодым человеком, после чего раздалось несколько выстрелов. На вопрос Буркевича, что, мол, происходит, проходившие мимо солдаты отвечали, что кто-то из солдат то ли подстрелили, то ли убил еврея. Задержанные на сходке Татьяна Костюшко, Татьяна Жмуркина и Люба Фрадкина показали следователю на допросе, что пока они находились под охраной военных, какой-то солдат, краснорожий, полный, по-видимому выпивший, хвастался своим сослуживцам, что застрелил убегавшего еврея. Я, говорит, ему кричу, чтобы он стоял, а он всё бежит. Я выстрелил, он упал, даже через голову перекувыркнулся…». На запрос судебного следователя командир 3-го Нарвского пехотного полка ответил, что дознания среди нижних чинов кто стрелял произведено не было. Однако только рядовой Даниил Николенко предъявил дежурному по полку капитану Дашкову свою винтовку без двух патронов в обойме.
Судебный следователь по важнейшим делам по окончании следствия в своём заключении по делу просил прокурора окружного суда передать дело по подсудности в управление смоленского уездного воинского начальника для направления в органы военного суда. Но наказания для Николенко не последовало. Вместо этого в газете «Днепровский вестник» был опубликован приказ по Нарвскому полку, в котором командир полка объявлял нижним чинам за службу «спасибо» и награждал денежными премиями Вихорева, Барышникова и некоторых других солдат, отличившихся при разгоне сходки революционеров. Благодарности от командира полка получили капитан Дашков, поручик Беляев и зауряд-прапорщик Мельников.
