Шолохов снова остался наедине со светящимся существом среди бушующей стихии. Его больше не волновали земные проблемы. Он думал о том, о чем никогда в жизни и не помышлял. О своих грехах.
– Мне говорили, что тебе суждено стать праведником, – со вздохом повторил Ангел.
– Прости! – обратился он к Ангелу. – Мне жаль! Но как я мог стать праведником? Меня с детства никто не учил вере. В школе воспитывали в атеистическом духе. Всю жизнь я прожил среди неверующих людей…
– Ох, Виталий, как я не люблю эти убогие оправдания! Люди верили и в эпоху гонений. Я всегда был с тобой, и укреплял тебя, но ты слушал нашего врага. Его наставления тебя больше привлекали.
– Но я не знал ничего про веру, – упрямо повторял Виталий.
– Ты и не хотел знать. Уже давно Библия и духовная литература в свободной продаже. За это время открыли церкви, отстроили монастыри. А ты чем занимался? Деньги копил и людей обманывал? И еще будешь оправдываться?
– Нет, нет, хватит! – заплакал Виталий.
– К сожалению, все только начинается! – возразил Ангел. – Душу твою я вознести не могу. Поэтому крепись! Встретимся на той стороне тоннеля!
Ангел взглянул вверх, и Виталий последовал его примеру. В, покрытом серыми тучами небе открылась воронка. Душу затянуло туда в мгновение ока.
Виталий очутился на лугу с сочной травой. Над головой синел купол неба. И больше ничего от горизонта до горизонта. После ужаса грязи и обломков взгляд отдыхал, пришло умиротворение. Но не очень надолго. Шолохов почувствовал за спиной нечто неприятное и опасное. Он обернулся и встретился взглядом с человеком. Это был обычный человек, облаченный в обычный костюм. Но взгляд у него был нечеловеческий. Почуяв зло, Виталий отпрыгнул. Прыжок получился большим, метров на десять, но существо в костюме вмиг преодолело это расстояние.
– Куда? – спросило оно металлическим голосом. – При жизни мы были большими друзьями! Поздоровайся с другом! – И он протянул Виталию правую руку в черной перчатке.
– У меня же нет руки! – возразил Виталий.
Но тут же заметил, что он уже не бесформенное облачко. Он снова похож на человека. Увидел свои руки, и грязные босые ноги, и странную одежду. Серое, запачканное в крови и мазуте, рваное рубище.
– Давай, давай руку! – торопило существо в костюме. – Если пойдешь прямо сейчас, то пропустим лишние неприятные моменты.
– Какие это? – удивился Виталий.– Родственнички, киношка… Стыдить тебя все будут. – Неприятно это. Смысл перед ними унижаться? Тебе одна дорога – в ад. Так пойдем обустраиваться.
– Родственнички? – на всякий случай Виталий спрятал за спину обе руки. – Я хочу увидеть папу и маму.
– Чудненько! Вот у нас и увидишь!
– Они в аду? – Где ж еще? Скорей, скорей! А то начнется! Ну, вот началось!
Человек в костюме с ненавистью взглянул за плечо Виталия и даже будто зашипел.
Виталий обернулся и увидел своего дедушку.
Виталий не помнил деда. Но видел несколько его фотографий. Там дед был изображен с бабушкой и с маленькой мамой.
Сейчас дедушке можно было дать лет 35–40. Ясное, доброе и одновременно строгое лицо обрамляла русая борода. Глаза лучились необыкновенным светом. Одежда состояла из вишневой бархатной с золотой вышивкой рубахи и военных брюк с лампасами.
Виталию стало стыдно за свое рубище.
– Здравствуй, внучек! Не думал, что такой будет наша встреча, – сказал дед.
Виталий понял, что человек в костюме, пожалуй, прав. Ему бесконечно стыдно перед дедом. Наверно, лучше уж сразу в ад.
