Ее повозка.
И все же Рен не могла избавиться от неприятного ощущения, что за ней следят. «Это всего лишь паранойя», – убедила она себя. Даже звезды не наблюдали за ней сегодня вечером. Однако она четко слышала ритмичный хруст шагов по снегу, идеально совпадающий с ее шагами.
Нет, это не паранойя. Кто-то шел за ней по пятам.
– Рен?
Она узнала бы голос Уны где угодно.
Рен хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила ее целиком. Конечно, Уна перехватила ее. Конечно, она все испортит.
Превратив все свои аргументы в оружие, Рен повернулась к ней. Но каждое резкое слово растаяло у нее на языке, когда она увидела Уну, стоящую в белом сиянии луны. Рен ценила ее больше, чем собственную жизнь, и сейчас Уна смотрела на нее так, будто она сделала что-то ужасное. Как будто она специально причинила ей боль. Как будто она могла это сделать.
– Уна…
– Продолжим идти? – равнодушно спросила она. Рен ожидала гнева или, возможно, враждебности. Но безучастность напугала ее куда больше.
Не дожидаясь ответа, Уна взяла одну из сумок и продолжила идти вниз по дороге. Медали на безупречном черном мундире мерцали холодно, как иней.
– Тебя не было на часах посещения.
– Похоже, я забыла.
Уна раздраженно вздохнула.
– Что ты делаешь, Рен?
Рен сокрушенно обвела рукой поле вокруг них.
– Э-э… вышла погулять?
– Точно. – Уна перевела взгляд с сумки Рен на ее гражданскую одежду. Словно обращаясь к испуганной лошади, она сказала: – Я слышала, что случилось. Мы можем поговорить об этом.
– Что ты слышала? – Рен старалась казаться беззаботной, устремив взгляд прямо перед собой.
– Королева не должна была переводить тебя из аббатства. И как только поймаю Кавендиша, я прослежу, чтобы она прислушалась к голосу разума. Она восстановит тебя в должности и возобновит расследование. Вместе мы выясним, что произошло с Байерсом.
– Но что, если ты этого не сделаешь?
– В смысле не сделаю?
Рен остановилась и бросила сумку в снег. Теперь он падал густыми хлопьями, которые оседали на ресницах.
– Что, если ты не убедишь ее? Что, если ты вообще не найдешь Кавендиша? Или еще хуже… Что, если ты найдешь его и он убьет тебя?
Тень промелькнула по лицу Уны.
– Этого не произойдет.
– Ты не можешь гарантировать это.
– Как и ты, – резко ответила Уна.
– Значит, ты думаешь, что я покорно отправлюсь в шахты и буду ждать, как собачка, когда ты вернешься за мной?
– У тебя нет другого выбора. Просто потерпи…
– Я терпела. На этот раз я последовала твоим приказам, и посмотри, к чему это привело. – Рен сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Когда она закрыла глаза, перед внутренним взором возник шрам на руке Уны – единственное доказательство, которое ей было нужно, чтобы убедить себя в необходимости риска. – Королеву не волнует, что случилось с Байерсом и остальными. Грядет война. Но если я уйду сейчас, то смогу остановить это.
– Ты вообще слышишь себя? – прошипела Уна. – Ты бредишь. Я знаю, ты скорбишь, но это…
– Может, я брежу. – Рен вздернула подбородок. – Ты веришь мне?
В вопросе прозвучала невысказанная мольба: «Выбери меня».
Последовавшее за этим молчание несло на себе тяжесть всех ее тревог. Зачем она вообще спросила это? Зачем подвергать себя мучениям, требуя ответа? В каждом болезненном ударе сердца звучало: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя». Рен надеялась стать сильнее, но сердце снова разбивалось вдребезги. Уна никогда бы не заботилась о ней так, как это делала Рен. Она всегда предпочла бы долг. Несмотря ни на что, именно такие верные солдаты, как она, доставляли дезертиров королеве.
