Клим и Ваня сели напротив друг друга. Смоленцев хотел, чтобы я села рядом с ним, но я трусливо заняла место между ними. Потому что знала, что Смоленцев обязательно будет распускать руки, а я была не готова показывать наши чувству кому-то постороннему, тем более Климу.
Стараясь не обращать внимание на присутствие Горячева, я попыталась сделать вид, что это обычный завтрак с Ванькой и нет у меня в груди никакого скребущего неприятного чувства, говорящего, что мне здесь не место.
Но это быстро прошло.
И Клим, и Ванька были увлечены едой и обсуждением вчерашних гонок. Так что у меня получилось расслабиться и получить наслаждение от завтрака.
Мы сидели больше часа. Горячев ни разу не посмотрел в мою сторону. И я радовалась этому. Потому что не хотела, чтобы Ванька видел, как мне некомфортно рядом с его другом.
А потом Клим неожиданно встал и, пожав руку Смоленцеву, ушел. Не попрощавшись, не посмотрев в мою сторону.
Я молча смотрела ему в след, когда услышала холодный голос Смоленцева, заставивший меня поперхнуться чаем
- Что у тебя с ним? Что между вами произошло?
От его вопроса мое сердце почти остановилось. Как будто и вправду у меня с Горячевым что-то было. И я даже на мгновение почувствовала себя виноватой. Хотя ничего не сделала. Разве что только позволила себе немного полюбоваться мистером Совершенство.
- Ничего, - проблеяла я, потом прокашлялась и повторила уже увереннее, - ничего. Если не считать, что твой друг - говнюк и гнал вчера, превышая все допустимые скоростные пределы, а так все нормально.
Я говорила правду, но почему-то ощущала себя так, как будто безбожно вру, и Смоленцев об этом знает.
- Он не говнюк, он им притворяется! Но иногда не видит берегов – это да! Поэтому может вести себя по-свински! Ты если что говори мне, если он будет тебя обижать. Даже если посмотрит не так в твою сторону. Вы с ним с разных полюсов, но я очень хочу, чтобы вы подружились.
В этот момент с моих плеч должна была свалиться гора. Но нет. Смоленцев оказывается задавал эти провокационные вопросы, заботясь о том, чтобы мы подружились с Климом. А я не могла ответить ему пониманием. Потому что дикое желание прикоснуться к Горячеву и ждать в ответ его прикосновений вряд ли напоминало дружбу.
Я вымученно улыбнулась.
- Ты же знаешь, что я сама милота и на рожон лезть не буду. Так что думаю тебе не со мной нужно проводить разъяснительную беседу.
- С ним я уже провел, - Смоленцев утвердительно покачал головой и похлопал по дивану рядом с собой, приглашая присоединиться к нему. – Он обещал вести себя достойно.
Я сомневалась в этом. Но не стала сообщать это Смоленцеву, чтобы не привлекать ненужного внимания. Я и так за последние сутки слишком перенервничала. Сменить тему было неплохой идей.
- Ты будешь приставать, - я покачала головой, - здесь слишком много людей. Ты же знаешь, что я не люблю всю эту показуху.
- Поехали тогда ко мне…, - Глаза Смоленцева потемнели
- Неа, Смоленцев! Не поеду!
Ванька сжал недовольно губы, а потом после недолго молчания, выдал:
- Ладно. Тогда в пятницу я приеду знакомиться с твоими родителями. Получу разрешение на твои руку, сердце и тело, утащу в свою берлогу. Вот тогда я тебя долго оттуда не выпущу.
Ванькины слова напомнили мне о том, что вчера он сделал мне предложение, а я согласилась. И если бы не знакомство с Климом, возможно это утро было бы более радужным. Но это был не повод для отказа себе в желании любить, быть любимой и счастливой.
