– Эта жаты, Холмс! – передразнил Волейрот. – Ты вот саишь чачас пердо мной и дамаешь, я тапой. Рыза у мяня нет высушеного обрезозания, я тапой. Аз я яботаю стырожем, а не рузглидываю в мракоскопы старакашечье дермоишько, зачат я тапой. А я не тапой.
Волейрот, упёршись руками в стол и прижав к столешнице ствол, медленно поднялся и взревел, попутно заплёвывая губы:
– Ды я такыго наедался, чехо вам в вашы мракоскопы не наедать! Как прыжало, так распышились тараханами, а вереди всех рыхтор, как стырая хрымая обызъяна, паскакал! Паскакун! Хыы-хыы-хыы!
И сторож мелко затрясся телом, в том числе и пальцем, находящимся между спусковым крючком и скобой ружья, направленного на Холса.
– У всех свои трудности. – Холс старался успокоить разбушевавшегося Волейрота дрожащим голосом. Таким же спокойствием одаривает быка дразнящий его матадор. – Между прочим, это я упросил ректора оставить за тобой место, когда он хотел уволить тебя.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
