– Никогда не спорь с навом на деньги, – поучительно произнес Доминга, бережно пряча в бумажник полученные от шаса купюры. – Тем более с навом-предсказателем.
– Знаю я твои предсказания. – Кумар побарабанил пальцами по столешнице. – Что это за идиотка живет на Гольяновской? Не могла нормального мужика в гости позвать?
– Какая разница? – махнул рукой Доминга. – Может, удвоим ставки?
…Он был напорист и робок. Он был агрессивен и нежен. Он был неутомим. Он был таким, каким Лешенька никогда не был. Он был таким, каким Вероника хотела Лешеньку видеть. Он был ее мечтой, ожившей мечтой. Он раз за разом выводил Веронику на пик блаженства. Он вдыхал ее сладкие стоны и дарил ей свое тепло. Он целовал ее губы и шею, он целовал ее волосы и плечи, он целовал ее руки и глаза. Ее прекрасные глаза, наполненные густым золотистым сиянием.
Он был мечтой.
Он не мог быть чем-то другим.
* * *
Клуб «Ящеррица»
Москва, Измайловский парк,
30 июля, понедельник, 22.48
Отмечать возвращение Кортеса и Яны наемники отправились в клуб «Ящеррица», самое шумное и самое праздничное заведение Тайного Города. Если торговлю и финансы прочно держали в своих руках шасы, то вся сладкая жизнь: азартные игры, проституция и прочие милые развлечения, наполняющие наше существование подлинным смыслом, – контролировалась концами, небольшой веселой семейкой, входящей в Великий Дом Людь. Невысокие, склонные к полноте, абсолютно лысые концы инстинктивно находили подходящее развлечение для представителя любой расы: одним предлагались карточные столы «Реактивной куропатки», другим – гурманское меню огромного ресторана «Для желудка», третьим – гладиаторские бои в «Красном Колледже», и даже отпетые меланхолики, склонные к маниакально-депрессивному психозу, охотно тратили деньги в баре «Угрюмая пауза», наслаждаясь суицидальными балладами осов. Законы шоу-бизнеса концы впитывали с молоком матери, но даже среди них управляющий клубом «Ящеррица» Птиций считался непревзойденным специалистом по организации экстравагантных и необычных шоу. Как и все концы, он обладал легким характером, неутомимым сексуальным аппетитом, обожал яркую одежду, драгоценности и, разумеется…
– А женщины там были? – жадно поинтересовался он. – Полинезийки? Такие, знаешь, губастенькие дикарки.
– Откуда женщины, Птиций? – улыбнулась Яна. – Это необитаемый атолл. Мы прилетели туда на гидросамолете.
– А где вы жили? В гамаках под пальмами?
– Там есть бунгало.
– С полинезийскими горничными?
– Никаких аборигенов. Только я и Кортес.
Птиций недоуменно покрутил круглой лысой головой:
– А кто вам заправлял постели? Кто готовил еду?
– Мы сами.
– Форменное безумие.
– Иногда горничные ужасно достают, – зевнул Артем.
Управляющий поправил ярко-красный галстук, приятно дисгармонирующий с нежно-голубой рубашкой и оливковым пиджаком, и бросил на Яну долгий взгляд: загорелая девушка, одетая в плотно облегающее подтянутую фигурку максимально открытое белое платье, выглядела необычайно соблазнительно.
– Яна, неужели ты настолько боишься конкуренции, что вынуждена прятать Кортеса на необитаемых островах?
– Мы ездили отдыхать, Птиций, а не развлекаться, – пояснил наемник, лаская в руках бокал с коньяком. – Но в любом случае конкуренции Яна не боится. – Он помолчал. – Я тоже.
– Не сомневаюсь. – Конец отвел взгляд от девушки и, звякнув многочисленными кольцами, поднялся из-за стола. – Приятно видеть, что вы, вернувшись из медвежьего угла, первым делом навестили мое скромное заведение. Если что-нибудь потребуется, я к вашим услугам.
