IT-отдел состоял из руководителя и трех его подчиненных. В курс дела Данилу вводил небритый веб-дизайнер Алексей. Он был помоложе, одевался просто, смеялся чуть ли не над каждой шуткой, сам часто пытался сострить, правда, иногда получалось невпопад. От постоянного сидения перед монитором, чувствительные глаза Алексея быстро краснели, поэтому время от времени он закапывал их прямо на рабочем месте, за что получил прозвище «Накуренный».
– Ты не удивляйся, что тебя взяли так легко, – сказал Алексей. – Здесь сгодится любой с минимальным опытом и пэтэушным образованием. В нашей конторе зарплата сисадмина небольшая, да и мозгов много не надо для такой работы.
Свой комментарий, который можно было принять за хамство, он снабдил наивной улыбкой, но Данила рассудил, что, по сути, это правда, к тому же прозвучало все без издевки. Он непритязательно считал, что для начала новой карьеры должность вполне подходящая, а зарплата, так или иначе, должна расти. Если же нет, то он уволится, какие проблемы?
– В целом шеф нормальный и трезвый, и пьяный. При желании с ним можно договориться о чем угодно, – как-то сказал Алексей в курилке. – Но иногда просто бесит. Бывает, недоговаривает или вообще толком не объясняет, чего хочет. Размажет все, как месячные по простыне, а потом вспылит, выставит нас дураками, типа, чего не понятно? Бывает у него и семь пятниц на неделе. Всякое бывает.
– Он пьет на работе?
– Тоже бывает. Ну а что, живет недалеко, машину не водит, даже права, кажется, не получал.
– Во дает. Семейный?
– В разводе. Детей, похоже, нет.
Еще один сотрудник отдела, пожилой программист Батурин Виталий Анатольевич, откровенностью не выделялся и поначалу искоса посматривал на новичка, но при этом, предупредил сразу:
– Леша парень хороший, добрый, забавный, но трусливый. Вину перекладывает на другого не задумываясь, и о последствиях в том числе. Жениться ему надо.
Последнее было произнесено, как очевидная мудрость, но Данила так и не уловил связи между холостой жизнью и качествами коллеги, зато без труда заметил легкое раздражение голосе. Виталий Анатольевич был мужчиной серьезным, в целом неглупым, но, похоже, сам считал себя умнее, так как всегда уверенно высказывался на любую тему с профессорским выражением лица. Тем не менее некоторые его рассуждения удивляли своей расчетливой узколобостью.
– Помню, моему младшему сыну, в школе, – сказал он как-то во время обеденного перерыва, – на пробном тестировании по обществознанию попался вопрос: «Может ли человек быть счастливым, если он причиняет несчастья другим людям?» Это же непростой философский вопрос, взрослому сложно на него ответить. А тут детям задают! Я ему так и говорю: знаешь, сынок, на этот вопрос не может быть однозначного ответа, все зависит от ситуации.
«Какой же это философский вопрос? Это вопрос скорее риторический, если не провокационный. Любой нормальный человек, тем более верующий, ответит – нет. Все великие умы, мировые религии, философские системы на протяжении вот уже нескольких тысячелетий учат нас добру и состраданию. Вся нравственность и мораль на этом построена. Интересно вы воспитываете своих детей. Неприятно думать кем они вырастут», – примерно так хотел ответить Данила, но промолчал. В конце концов, вряд ли это что-то изменит, а ввязываться в дурацкий спор об очевидных вещах и обижать коллегу не хотелось. Черт с ним и с его детьми.
