Двадцать лет спустя Жан-Лу даже вспомнить не мог, какой она была, его прежняя жизнь: все эти отели и ночные попойки с коллегами из «Вогельзуг». Жонатан изменил его. Как будто все беды мира сосредоточились в маленьком невинном человечке, за которого отец нес полную ответственность. Больше не было нужды носиться по городам и весям в поисках химерического смысла жизни – теперь в нем нуждались дома. Каждый вечер. Вот так просто. В Жонатане заключалась жизнь Жана-Лу. А жизнь Жонатана принадлежала отцу с матерью.
Жан-Лу еще несколько минут смотрел в темный экран, потом поднял глаза. Большая гостиная номера в «Рэдиссон Блю» выходила окнами на море – единственная оригинальная деталь холодно-роскошного и обезличенного отеля, где ему предстоит провести две ночи. В старом порту жили своей жизнью корабли. Разговор с Бландиной и Жонатаном наполнил душу Жана-Лу счастьем, позволил облегченно выдохнуть и набраться смелости. Чтобы не потерять себя. Он едва не совершил величайшую в жизни глупость.
Его сын получит имя Жонатан.
Он будет трисомиком, это только что выяснилось.
Жан-Лу милый, он лучше остальных. Мягче. Нежнее. Он другой.
Но заплатит, как все. Он любит другую, как все. Прячется и насилует меня, как они.
Он коварнее и трусливее. Любит меня только потому, что я его не вижу.
И никогда не опознаю.
* * *
С другого конца салона Жану-Лу улыбнулась девушка в узкой юбке, благопристойной блузке и с очень черными волосами, собранными в пучок.
Она глотнула шампанского, слезла с высокого табурета, прихватила еще один бокал, ведерко со льдом и уверенным шагом подошла к нему.
Фалина. Само собой.
Красивая. Очень красивая.
Утонченная, породистая, дерзкая.
Куда менее застенчивая, чем обещали сообщения, которыми они обменивались несколько недель. Фалина была на четвертом месяце беременности. На девятой неделе анализы выявили у плода трисомию. Жан-Лу был председателем французской ассоциации помощи детям-трисомикам. Фалина написала ему в личку. Они часто общались. Она играла в соблазнение без последствий, потом случилось неизбежное. Девушка предложила встретиться. В реале. Наконец-то.
Две ночи в «Рэдиссон Блю» стали первыми за долгое время, проведенное вне дома. Жан-Лу на встречу согласился. И немедленно пожалел. Стал успокаивать себя. Они просто выпьют, ничего больше. «Считай это испытанием любви к Бландине. Проверь на прочность непреодолимую стену, которую мы вдвоем возвели вокруг Жонатана».
Жан-Лу вдохнул аромат «Арлезианки»[45] и почти ощутил присутствие жены. Туалетная вода Фалины пахла пачулями и заглушала благоухание Прованса.
– Я заказала бутылку шампанского и два бокала, как мы договорились.
Она опустилась в низкое кресло напротив него, скрестив ноги в туфлях на высоких каблуках. Гладкие ножки. Зачем он пригласил сюда девушку на тридцать лет моложе себя? Как теперь избавиться от нее? Если присмотреться повнимательней, Фалина даже не очень красива. Слишком сильно накрашена, слишком уверена в себе. Привыкла, что сексуального наряда достаточно, чтобы поразить воображение ровесника.
– Все в порядке? – встревожилась она.
– Да…
Жан-Лу безусловно был славным человеком. Все так считали, не понимая, что его милота – форма вежливого лицемерия.
Они пили шампанское, обмениваясь – через долгие паузы – банальными репликами.
– Простите, что разочаровал, в жизни я не так разговорчив, как в интернете, – признался Жан-Лу. – Боюсь, я слегка поторопился…
