– Пора бы уже ехать, – подал он наконец голос, – если хотите успеть к началу.
Делия бросила на него благодарный взгляд и заторопила племянницу. Усевшись в коляску, она откинулась на спинку сиденья и предалась радостному, непрошеному, подарком упавшему на нее чувству. Каким удивительным оказался город и каким сердечным – ее новый знакомец! Приятно было ехать, слушая, как он представляет ей то одно здание, то другое, болтает и шутит, отвечает на вопросы Тави, которая, уже осмелев (когда только успела?), с готовностью приняла предложение вступить в разговор.
– Значит, вы живете где-то в Карлтоне?
– Нет, в Виндзоре. Мы ездили покупать нитки для сестры – она не любит наших местных лавок…
– Так она уже принимает заказы? Вы дали объявление в газету? Нужно обязательно дать, и сразу в несколько. Не теряйте времени. Что ты хочешь спросить, Тави? – обратился он к девочке, которая нетерпеливо ёрзала на сиденье, умирая, видимо, от желания вставить слово.
– У вас такая красивая лошадь! Как ее зовут?
От волнения или забывшись, она задала вопрос сразу на двух языках и тут же сконфуженно опустила руки. Но мистера Вейра это, кажется, развеселило.
– Её зовут Чайка. Как это будет по-вашему?
– Мы говорим просто «птица», – охотно объяснила Тави, довольная, что может участвовать в разговоре на равных.
– И как же это выглядит?
Девочка приложила согнутую кисть к носу, выставив ее на манер клюва, и изобразила пальцами, как птица щелкает им.
– Очень интересно! Но все-таки – как вы поступите, если нужно сказать именно «чайка»?
– Тогда по буквам. Только я не знаю точно, как это пишется…
– А вы, мисс Фоссетт?
Какое подвижное у него лицо, подумала Делия; во время разговора оно часто меняет выражение. Светлые глаза то загораются любопытством, то прищуриваются лукаво, то следят внимательно, цепко. Меняется и голос – льется лениво теплым мёдом, а то царапнет вдруг, как тогда в магазине…
– Неужто забыли? – поддразнил мистер Вейр, когда она замешкалась.
Делия в ответ улыбнулась, заразившись его настроением, и медленно, буква за буквой, показала слово «чайка».
– Поразительно! Я, кажется, припоминаю эти знаки – у нас в детстве был журнал с азбукой глухих. Но ведь ужасно неудобно, что нужно иметь свободными обе руки. А если, к примеру, держишь поводья?
– Увы, – ответила Делия. – Есть, правда, ирландский алфавит; он для одной руки, но я ему не училась.
Они свернули с широкого тенистого бульвара Веллингтон-парад, и вдали уже замаячили трибуны стадиона, когда мистер Вейр сказал:
– Знаете, у меня возникла идея. Ваша сестра действительно хорошая портниха?
– Это правда. Она сама кроит и может сшить что угодно.
– Очень кстати, потому что у меня есть пара знакомых барышень, которым как раз нужна настоящая мастерица. Вы не против, если я порекомендую им миссис Клиффорд?
– Откуда вы знаете фамилию сестры? – ахнула Делия.
– Признаться, случайно увидел в старой газете объявление о похоронах… Ну так как?
Она закусила губу, чувствуя, какой скользкой стала почва, на которую они ступили.
– Я вижу, вы в нерешительности. Давайте сделаем так: спросите у сестры и, если она согласится, будьте так любезны прислать мне адрес. Вот моя карточка.
Вручая ей визитку, ювелир улыбнулся, и Делия вдруг заметила, что у него ямочки на щеках. Она поспешно отвела взгляд и поймала себя на мысли, что ей совсем не хочется сейчас идти смотреть картину.
