Я не могла произнести ни слова от переполнявшего меня восторга. Мы поднимались выше и выше, к самым облакам. Я глубоко дышала, пытаясь насытиться свежим воздухом. Уильям обнимал меня за талию, прижавшись щекой к лицу. Стоя в маленькой корзине на фоне тонущего где-то в горах солнца, я понимала, что сейчас, в этот момент, я по-настоящему счастлива! Счастлива и свободна, как никогда прежде.
– Ты плачешь? – Уильям развернул меня к себе и аккуратными движениями вытер слезы с моего лица.
– Это лишь капельки океана моих эмоций, которые вырвались наружу, – слезы вновь подкатили к моим глазам. – Ты подарил мне это счастье!
Подняв голову вверх, где красное сердце озарялось вспышками огня, я закрыла глаза и улыбнулась.
– Это самый лучший подарок в моей жизни!
Уильям прижал меня к себе, перевернул козырек бейсболки назад, и его губы нежно коснулись моих. Затем медленно развернул лицом к открывающемуся виду и бархатным голосом заговорил:
– Вон там, – он показал вдаль, – твой родной Хомвуд. Там ты росла, взрослела, училась, беззаботно гуляла с подружками, влюблялась, плакала, смеялась… Всё это осталось там. Теперь начинается новая жизнь, которую тебе придется веками познавать. Всё изменится: Хомвуд, люди, живущие в нем. Изменятся дома, твои друзья… Они вскоре заведут семьи, у них появятся дети. А тебе останется лишь наблюдать за ними издалека. Ты увидишь, как стареет Бритни… Ты обязательно будешь находиться рядом – этой привычки, которая присуща первой человеческой жизни, поверь, не отнять. Пройдут года, века… И изменится абсолютно всё. Всё, кроме этого неба.
Уильям наполнил легкие воздухом и устремил взгляд в лазурное небо, по которому плыли маленькие пушистые облака, похожие на сладкую вату.
– Оно навсегда останется неизменным, Мелани, точно так же, как и мы.
Сколько раз я гнала от себя мысли о том, что мне рано или поздно придется покинуть Хомвуд, а значит и всё, что было с ним связано. Уильям напомнил мне об этом, но так мягко, что во мне не разбушевалась тревога, как это обычно происходило.
Шар медленно опускался на землю. Уильям попросил меня не смотреть вниз. Я без лишних вопросов прижалась к нему, дожидаясь, пока мы приземлимся.
Корзина коснулась земли, и красное сердце превратилось в бесформенное полотно.
– Иди ко мне, – Уильям подхватил меня на руки, а я уткнулась лицом в его шею и наслаждалась запахом любимого одеколона. Он поставил меня на ноги, улыбнулся, сказал:
– Это еще не всё! – и повел меня к машине.
Видимо, сюрпризы на этом не закончились.
Через пять минут я поняла, что мы едем к той самой старой вышке, куда Уильям меня уже возил. Так и оказалось. Вскоре машина остановилась на обочине, мы вышли, а Уильям достал шарф и завязал мне глаза. Мое сердце забилось быстрее в предвкушении. Мы шли вперед молча, и я гадала, что же за сюрприз ждет меня там?
Внезапно в тишине раздался божественный звук саксофона, расслабляющий и разливающийся по телу как легкое прохладное вино.
– Еще один момент, – таинственным голосом произнес Уильям и снял шарф с моих глаз.
Закрыв дрожащими ладонями губы, я восторженно разглядывала происходящее вокруг нас: перед нами стояли два музыканта в черных смокингах, белых рубашках и с галстуками-бабочками – тоже черного цвета. Первый склонил голову к скрипке и, бережно обнимая ее, словно дорогую сердцу женщину, дожидался, когда наступит его очередь. Второй, закрыв глаза и прислонив к губам мундштук, скользил по клавишам саксофона, наполняя это тихое место волшебными нотками.
