– Вовсе я так не думаю. Как раз я понимаю всю сложность нахождения в Ибворке и чувствую, что тебе нужна помощь. Так что я иду с тобой, – в голосе Тамрэты была решимость.
– Да что ты заладила: помощь, помощь? Она, конечно, никому никогда не мешала, но это слишком рискованное дело и оно касается только меня. Я не позволю тебе рисковать собой ради меня. Я пойду одна! – решительно заявила Элизабет. Она не хотела, чтобы Тамрэта впутывалась из-за нее в неприятности.
– Это еще раз говорит о несовершенстве вашего мышления. Героизм присущ человеку вашего Мира в отдельности, но не обществу. Если каждый человек в отдельности и способен на самоотверженный поступок, то толпа таких «героев» способна лишь на жалкое бегство от беды. У нас все по-другому. Наше общество способно пожертвовать всем своим существованием в целом, ради преследования одной идеи. Ты идешь правильным путем, который подсказывает твое сердце. Твое дело стоит не только моей жизни. Ты должна принять мое участие как должное и не возражать. Тем более что я все решила.
– Тебе что, во сне приснилось, что ты должна помочь мне? – искоса взглянула Элизабет на Тамрэту, садясь в кровати.
– Нет. Ночью я ходила к бывшей Правительнице Острова Селине. Она поддерживает тебя и сможет нам помочь. Её участие позволит избежать нам массу преград и неудобств. По-моему не стоит отказываться.
– То есть ты хочешь сказать, что ночью ты гуляла по башне, рассказывая всем подряд обо мне и моих планах? А если бы она отдала меня Исполнителям? – ужаснулась Элизабет и упала на подушку, уставившись в белизну потолка.
– О чем ты? – надула губки Тамрэта – Селина очень добрая и не способна на то, в чем ты её обвиняешь. Она всегда на стороне Добра и Справедливости.
Элизабет промолчала, вспомнив, что она слышала разговор у беседки именно Селины. Еще тогда она поняла, что Ворлы могут быть добрыми.
– Ладно, давай одеваться и пошли, – согласилась Элизабет, нехотя вылезая из-под одеяла.
Девушки встали с кровати и вместе заправили её. Затем они надели платья, обернулись розовыми одеяниями и укрылись накидками с капюшонами. Элизабет спрятала рюкзак под плащ, отчего плащ оттопырился. Элизабет посмотрела на себя в зеркало, и отметила, что она похожа на разъевшегося Ворла.
– Лори, как ты там? – прошептала Лиз, воспользовавшись тем, что Тамрэта задумчиво остановилась у окна, прощальным взором окидывая дивный парк.
– А ты как думаешь? Кому понравится сидеть в сапоге? – недовольно пропищала Лори.
– Но чего ты в нем забыла? Вылези и устройся рядом с ним, – посоветовала Лиз.
– Какая разница в сапоге или возле сапога? Так хоть меня не прижимает ничего – сапог не дает. Кстати, спасибо, что вчера не забыла сунуть мне еду, а то я думала, что умру здесь голодной смертью. А что, твоя знакомая-неврастеничка уже смирилась с моим существованием? Может мне тогда можно вылезти? – обрадовалась Лори.
– Да ты что?! Даже не думай! Она не вспоминает о тебе, так зачем же напоминать? Кстати, она идет с нами, – заговорческим шепотом известила девушка мышку о планах Тамрэты.
– Слышала. Мое заточение в рюкзаке сведет меня с ума. Ты уж как-то намекни ей, что я не могу вечно сидеть здесь. Может она поймет это своим «высшим разумом»?
– По-моему её, как ты выразилась, «высший разум» отказывается воспринимать мышей. И с этим я ничего не могу сделать. Но может со временем она привыкнет к тебе?
