— Теперь не отвертишься — сошью тебе фартук мастера со множеством карманов и отделений, десяток пар верхонок и кучу вафельных полотенец, — на одном выдохе выпалила она, когда они завернули в кривой переход между домами, чтобы срезать путь.
Васька усмехнулся, пропуская её вперёд. Аня оглянулась.
— Если не установишь нормальный умывальник в своём сарае, перетащу свою машинку туда и буду изводить тебя её бешеным стрекотом.
— Будет тебе рукомойник, договорщица, — парень удобнее перехватил коробку, — как только сделаешь первое к нему полотенце. И аппарат твой смажу сначала.
Девушка развернулась к нему лицом, продолжая идти спиной вперёд.
— Замётано!
В школе Аню побаивались, считали странной, но задирать не пытались. Училась она хорошо, ни к кому не лезла, успехами не бахвалилась, но отпор дать могла.
В последнее время мотоцикл превратился для неё в выходной отдых и проводил большую часть дней в Васькиной мастерской. Будни же заполнились уроками, тренировками в той же секции и занятиями с Марьмихалной по шитью.
Серьёзный разговор между женщиной и девочкой состоялся ещё накануне девятого класса.
— Аня, ты уже думала, кем хочешь стать или чем заниматься после школы? — спросила воспитательница, пока они вдвоём трудились в огороде и убирали богатый урожай моркови.
— Шить хочу, как мама. В городе есть техникум. Буду готовиться — ещё три года впереди — и пробовать туда поступить после школы.
Марьмихална не шила одежду, но умела кроить простые вещи, мастерить игрушки, сумки, авоськи, делать смешные заплатки и вышивать. И как-то само собой сложилось, что толковая подопечная начала перенимать её навыки. Терпения обеим было не занимать — вдвоём у них и по хозяйству спорилось, и совместное рукоделие приносило радость и результаты.
Одновременно со спортивной секцией Аня посещала интересный ей художественный кружок, который бесплатно вели для детей в местном доме культуры: рисование, вышивка, аппликация, макраме. Всего по чуть-чуть, но ей нравилось. Позже вместе с Марьмихалной они придумывали более сложные узоры, совмещая разные техники, например, вышивая новые варежки для Алки.
Однажды на одном из таких занятий ребята делали открытку с выпуклым цветком, наклеивая лепестки придуманных форм друг за другом и соединяя их в многослойную композицию. Одна из девушек, которая считала себя непризнанной принцессой и не упускала случая покрасоваться за счёт других, сначала стянула у младшей их на год девчонки золотистую бумагу, затем скопировала трафарет для лепестков. Когда же её собственный цветок никак не хотел распускаться, а соседкин расцветал и пушился на глазах, толкнула бутылочку с клеем, придавила её ребром ладони и притворно округлила глаза в недоумении, разглядывая, как вязкая масса превращает пышный цветок в слипшийся бумажный бутон. Не ожидавшая такого девочка готова была расплакаться, подружки королевны хихикали. Аня же развернулась на своём стуле, посмотрела на погибшую поделку, резко схватила вредительницу за длинную косу и вжала её кончик в клейкую лужу.
— Ненормальная, отпусти! — заверещала девчонка, пытаясь высвободить свои волосы.
— Ещё раз напакостишь, вылью на самую макушку и подправлю твою причёску по типу своей. — Аня швырнула испачканный хвост в ставшую пунцовой красотку.
Подвинулась и переложила материалы испуганной девчонки к себе на стол, кивнув той, чтобы пересела.
